Джоанна Линдсей - Заставь меня полюбить тебя

Господи, она не будет скучать по этим местам и этим людям… разве что, лишь по слугам. Будет скучать по Элис, горничной, которая убирает комнаты на верхних этажах, и которая к её Сезону подарила ей коробку вышитых вручную ленточек. Брук даже расплакалась, осознав, сколько времени и любви было вложено в их изготовление. Или по Мэри, кухарке, у которой всегда находились для неё крепкие объятия и пирожные. Или по Уильяму, её груму, который, когда у неё было подавленное настроение, из кожи вон лез только чтобы заставить её смеяться.

Но она действительно будет безутешной, если с ней в Йоркшир не сможет поехать её горничная. Ей будет слишком сильно не хватать Альфреды Вичвей. Брук было всего лишь две недели отроду, когда у Гарриет пропало молоко и Альфреда, которая недавно потеряла свое собственное дитя, была нанята к ним в качестве кормилицы. Потом Альфреда стала её няней, а в последствие — горничной. Симпатичная женщина тридцати трёх лет, с чёрными волосами и глазами такими тёмными, что их тоже могли принять за чёрные, Альфреда была ей матерью больше, чем Гарриет была когда-либо. Также она стала для Брук самым дорогим другом. Грубоватая, властная, иногда слишком прямолинейная, Альфреда никогда ни перед кем не пресмыкалась и чувствовала себя ровней любому. Брук проводила много времени ухаживая за растениями в оранжерее, поэтому Альфреда круглый год была обеспечена всеми необходимыми ей травами.

Селяне Тамдона рассчитывали на помощь Альфреды в лечении своих болезней. Они приходили на кухню и передавали свои просьбы через прислугу Альфреде, которая потом тем же путём передавала им свои травяные снадобья в обмен на монету. Брук полагала, что её горничная на сегодняшний день была довольно состоятельной женщиной, ведь Альфреда уже так долго помогала людям. Несмотря на то, что люди называли её ведьмой, а не целительницей, они все равно приходили молить её о порции чудодейственного зелья. Альфреда не была ведьмой, просто ей были известны старинные знания о лечебных свойствах растений и трав, которые передавались в её семье от поколения к поколению. Альфреда держала в секрете от семьи Брук своё умение лечить, опасаясь, что они обвинят её в колдовстве и выгонят из своего дома.

— Обычно у тебя есть причина, чтобы злиться или плакать, но из-за чего ты смеешься? Что же тебя так порадовало, моя куколка? Неужто, предстоящая поездка в Лондон?

Брук побежала навстречу Альфреде, когда та вышла из-за дерева, растущего неподалёку.

— Не в Лондон, но, тем не менее, поездка. Иди сюда, у меня есть отчасти хорошие новости, которыми я хочу поделиться.

Альфреда рассмеялась:

— Отчасти хорошие? Я разве не говорила тебе об опасности таких словесных противоречий?

— Это мне сейчас не поможет. Меня выдают замуж за врага моего брата. Не по своему желанию, разумеется, а следуя просьбе принца-регента.

Альфреда подняла бровь:

— Члены королевской семьи не высказывают просьб, они повелевают.

— Именно так. И грозят печальными последствиями, если их воля не будет исполнена.

— Ты бы отказалась подчиниться?

— Не я, а мои родители. Но они решили не проверять, насколько серьезны угрозы регента, и вместо отказа попросту отправят меня к этому человеку. Роберт считает, что этот мужчина сам откажется от меня, поэтому, в конце концов, мне не придется выходить за него.

— Ты так и не сказала, что же тебя так порадовало в этом соглашении.

— Я выйду за него по доброй воле, если это значит, что я навсегда отделаюсь от своей семьи. К тому же, есть один плюс в его пользу: он пытался убить моего «любимого» брата. Трижды. Он мне уже нравится!

— В недавних дуэлях, о которых говорили твои родители?

— Да.

— Честь, обычно, восстанавливают посредством одной дуэли. Тебе известно, почему их было целых три?

Брук улыбнулась, ведь Альфреда хорошо знала о её склонности к подслушиванию.

— Моя мать спрашивала Роберта об этом, когда он приезжал домой в последний раз, но он ушёл от ответа, заявив, что это лишь пустяк, о котором даже не стоит упоминать. Но совершенно очевидно, что это что-то большее. А когда отец спросил его сегодня, чем же он навлёк на себя гнев этого северного лорда, Роберт заявил, что не знает. Но нам с тобой хорошо известно, какой он лгун.

Альфреда кивнула:

— Во всяком случае, у вас есть что-то общее с этим мужчиной, которому тебя отдают. И это хорошее начало.

— Да, нас объединяет нелюбовь к моему брату, но я не пыталась убить Роберта, хоть он и обвинил меня в этом, когда я была ребенком, — категорично заявила Брук. — На самом деле я споткнулась, когда в тот день пыталась обогнать его, направляясь вниз по ступенькам, но вместо этого наткнулась на его спину. Мне повезло, и я успела схватиться за поручни, в то время как он скатился по лестнице вниз. Роберт утверждал, что я намеренно его толкнула и, конечно же, как обычно, родители поверили ему. В результате, меня заперли в моей комнате, пока он не поправился. И я готова поклясться, Роберт притворялся, что ему необходимо несколько дополнительных недель для восстановления его растянутой лодыжки, потому что знал, как мне ненавистно находиться под замком! Но мне абсолютно всё равно, что он думает. Как тебе хорошо известно, он ненавидел меня задолго до того случая.