Джулия Лонг - Любовь в награду

– Было бы очень стыдно сломать кровать, едва приехав в дом, а затем заставить тебя спать в гамаке на улице. Может, тебе не стоит прыгать по кровати?

Мальчик усмехнулся:

– Хорошо, мамочка! А я действительно мог бы спать в гамаке?

– В гамаках спят только матросы, – ответила Элайза. – У тебя же есть удобная кровать. Представь, что спишь на облаке в небе, потому что я уверена, что тебе будет казаться именно это.

Джек обдумал ее слова.

– А я мог бы спать в амбаре? На стоге соломы, которую я там видел?

– Мог бы, если бы был козой, но, как это для тебя ни печально, ты родился мальчиком, – ответила Элайза.

Джек рассмеялся:

– Ты такая смешная, мама!

– Да, смешная, – согласилась она. – Мы разожжем огонь, Джек, потому что здесь, в облаках, немного холодно. В один прекрасный день, который наступит совсем скоро, ты сможешь помогать горничной разжигать камин. Каждый мальчик должен уметь разводить огонь.

– Ура! – закричал Джек. Он упал на попку и игриво покачался из стороны в сторону, но потом послушно замер, увидев, что мать предупреждающе приподняла брови.

– Ну, мой дорогой сын, что скажешь? Тебе нравится твоя комната?

Его комната была почти такая же, как и ее, только меньше, и тут, к счастью, не было сильного сквозняка.

– Она великолепна, – высокопарным тоном произнес Джек. Это было его новое любимое слово. Все вокруг него было «великолепно». Джек считал, что выглядит очень взрослым, когда произносит это слово. – А когда я увижу Великана?

– Великан находится в своей части дома, а мы останемся в своей. Ты будешь очень занят уроками, продолжишь помогать викарию, а он, быть может, даже позволит тебе позвонить в колокол, так что тебе будет не до Великана. И мы не должны его беспокоить. Пообещай мне это, Джек!

– О! Хорошо, мамочка! Это потому, что он может нас съесть? Я могу очень быстро бегать. Быстрее, чем Лайам.

Похоже, его ничуть не тревожила возможность быть съеденным Великаном. Сестра жены викария говорила Элайзе, что в жизни маленьких мальчиков нередко бывает период, когда они считают себя абсолютно непобедимыми.

– У Великана много еды, так что ему ни к чему есть людей. – «Во всяком случае, в прямом смысле», – подумала Элайза. – Но все равно лучше держаться от Великана подальше, чтобы он мог заниматься своими важными делами.

Какими бы ни были его дела. Элайза вспомнила о том смятом, а затем разглаженном письме, которое видела на письменном столе лорда ла Вея, о целой стопке корреспонденции, о разбитой вазе.

Джек соскочил с кровати и подбежал к окну.

– Отсюда видна церковь! И корова! И кто-то верхом на лошади, и экипаж, и…

– А еще ты видишь Мегги и Лайама Плама, которые идут за тобой, чтобы вы вместе пошли на уроки в дом викария. Можешь разглядеть вдали две маленькие точки?

– Ура!

Джек быстро сбежал вниз по лестнице, а Элайза последовала за ним более сдержанным шагом.

Их обоих сегодня ждут уроки.

В кухне Элайза увидела группу людей, сидевших вокруг большого стола, в руках каждого были карты. Из ртов двух женщин торчали сигары. Над столом клубился дым.

Из судомойни тянуло вонью немытой посуды. Легкий налет пыли и жира покрывал, похоже, все поверхности – кухню явно не чистили песком и не подметали довольно продолжительное время. Это было ужасно и в то же время великолепно, потому что ничто так не нравилось Элайзе, как возможность что-то улучшить.

Элайза тряхнула внушительной связкой ключей – те сердито зазвенели.

Никто из играющих не шелохнулся. Потом один из слуг с маху шлепнул карту на стол – остальные что-то забормотали. Все были поглощены игрой. Кто-то уронил пенсовые монетки.

Элайза сердито закашляла. Все разом повернулись и недоуменно посмотрели на нее.

– Мушка на пять карт, да? – задорным тоном спросила она.

Играющие уставились на нее с отвисшими от удивления ртами и пустыми глазами, так как явно не знали, что сказать в ответ на ее вопрос, несмотря на то, что играли они, конечно же, в мушку на пять карт.

– Вам-то че? – наконец медленно произнесла одна из женщин, не вынимая изо рта сигары, подскакивающей на губах, когда она говорила. У нее было широкое апатичное лицо и такой большой лоб, что на него можно было бы проецировать силуэты, а ее саму можно было бы впрячь в плуг. На Элайзу эта женщина произвела удручающее впечатление. Она решила, что это прачка, потому что с виду та могла бы самого дьявола выколотить из белья, а Элайза подозревала, что им всем это вскоре понадобится.