Джулия Лонг - Любовь в награду

Элайза повернула голову, чтобы посмотреть Филиппу в глаза. А потом провела пальцем по его подбородку, его чувственным губам, и он не противился этому. Он просто наблюдал за ней, его глаза горели, пляшущие языки пламени отражались в его зрачках. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга.

Кто бы мог представить, что у столь сурового человека такое большое и прекрасное сердце?!

Элайза нежно поцеловала его в губы.

А потом потянулась к пуговице на его сорочке.

Казалось, время замедлилось и двигалось вперед маленькими шажками. Элайзе пришло в голову, что она могла бы вечно оставаться в чистилище «нерасстегнутой пуговицы»…

Наконец пуговица была расстегнута.

Элайза с облегченным вздохом развела в стороны полы его сорочки, провела ладонями по твердой бархатистой груди Филиппа и снова вздохнула.

– Как же я хочу тебя! – прошептала она.

Филипп запустил пальцы в ее волосы, а она запечатлела в основании его шеи поцелуй – в том месте, где его сердце билось сильно, быстро, неистово, как и должно биться сердце настоящего воина.

А потом, когда их губы встретились, когда поцелуй стал одновременно голодным, яростным и нежным, ее пальцы осторожно пробежали по дорожке волос, разделившей его гладкие мышцы, рассеченные шрамом. Эта рана могла убить его, однако стала дорогой, соединившей их, поэтому Элайза бережно дотронулась до нее.

Ла Вей заерзал, когда его плоть восстала и зашевелилась.

Соскользнув с его колен, Элайза сама опустилась на колени между бедер Филиппа, чтобы провести языком по дорожке волос, убегавшей под его панталоны.

Потом она потянулась к пуговицам на них. К счастью, пуговицы быстро повиновались ее пальцам.

Его освобожденная плоть тут же подскочила к ее руке, и Элайза накрыла ее губами.

Дыхание ла Вея стало прерывистым.

Элайза втянула в себя его восставшую плоть, потерла рукой ее основание. Сделала это еще раз. И еще.

Филипп с тихим стоном выгнулся навстречу ей. Его руки вцепились в ее волосы, голова откинулась назад, мышцы на шее напряглись. Из его уст вырывались несвязные прерывистые слова:

– Святая Богородица… Как хорошо… Элайза…

Возбуждение ла Вея накрыло и ее. Элайза почувствовала, как ее тело напряглось и задрожало, только не от страха на этот раз, а от всплеска энергии, необузданного желания.

Она сделала это снова – своими губами, руками, языком водила по его набухшему жезлу, исследовала очертания его шелковистого купола.

Протянув к Элайзе руки, Филипп схватился за рукава ее халата.

– Сними его! – хриплым голосом приказал он. – Сними… Или я сорву его с тебя.

Встав на ноги, Элайза сняла халат. Тот упал в руки ла Вея, словно подбитый голубь. Ла Вей усмехнулся.

– О Боже, любовь моя!

Этот хвалебный возглас пришелся Элайзе по нраву, поэтому она еще некоторое время постояла перед ним – нагая и абсолютно беззащитная, а его глаза буквально пожирали ее.

Схватив руками бедра Элайзы, Филипп рванул ее к себе, прижал губы к ее животу, а потом, без прелюдии, потянулся к ней, нежно, но настойчиво развел ее бедра в стороны и проскользнул языком в ее лоно.

Элайза была не готова к такой мощной волне удовольствия, которая едва не сбила ее с ног.

– Филипп…

Ласка повторилась, а его пальцы запорхали по ее нежной коже. Элайза ухватилась за его твердые горячие плечи. Наслаждение волна за волной растекалось по ее телу, сладостное напряжение возрастало, пока его язык скользил и скользил по ее плоти – умело и уверенно.

Теперь Элайза могла только стонать от удовольствия, превратившись в существо, состоящее из одного желания.

– Прошу тебя…

– Ты именно этого хочешь, любовь моя? – пробормотал Филипп, прекращая на мгновение ласки. – Об этом молишь меня?

– Да… Господи… Пожалуйста… – Каждое слово с усилием вырывалось из ее уст.

– Ты закричишь. – Ла Вей говорил низким властным тоном.

«Я сделаю все, чего ты захочешь», – подумала Элайза.

Филипп постепенно опускал Элайзу ниже и ниже, пока она не оседлала его колени. А потом он взял рукой свою разгоряченную плоть, направил ее в лоно Элайзы, вошел в нее одним резким толчком и стал ритмично приподнимать и опускать ее. От острого удовольствия Элайза откинула голову назад и тихо застонала.

Движения Филиппа становились все стремительнее, толчки все глубже, и вскоре Элайза заколотила кулачками по его плечам, потому что наслаждение достигло пика, а из ее груди вырвался громкий, хриплый и торжествующий крик.