Марина Арментейро - Осколок амфоры

– Ну что же, если это так, то мне остается только порадоваться, что в этой области жизни ты определился, сын мой. Я знаком с госпожой Ирени и с этой девушкой. Они и в самом деле очень достойные люди. Те, для кого они работают, очень довольны ими. Если у вас все сложится, я не буду против вашего брака. У меня точно так же было с твоей матерью. Когда я встретил Анни, я уже не мог больше смотреть ни на одну женщину. Мы прожили вместе много долгих и счастливых лет. И сейчас мне ее очень не хватает, моей дорогой Анни.

Голос Теодоруса осекся. Он опустил голову. По щеке мужчины скатилась слеза. Георгиус пододвинулся к отцу и обнял его.

– Я тоже очень скучаю по маме, – тихо произнес он. – Как жаль, что она ушла прежде, чем я вернулся из Эфеса!

– Да, никто из нас не знает, когда боги призовут его на небеса, – тяжело вздохнув, печально произнес Теодорус. – Я только надеюсь, что там, где она сейчас, ей хорошо. Когда-нибудь и мы вернемся к ней, в свой час.

Мужчины некоторое время посидели молча, глядя на звездное небо, словно пытаясь найти там то дорогое существо, которое их совсем недавно покинуло.

– Ну, ладно, – произнес Теодорус. – Я уже сказал тебе, что не буду возражать против твоего брака с той девушкой, сын мой. Но есть две вещи, которые меня очень беспокоят.

Георгиус поднял голову и с удивлением посмотрел на отца.

– Во-первых, я вижу, что ты еще не определился, чем хочешь заниматься в жизни, – продолжал Теодорус. – Я знаю, что ты любишь петь и хочешь путешествовать, но не думаю, что это достойные занятия для такого человека, как ты. Я бы хотел, чтобы мой младший сын занялся серьезным делом, чтобы я мог им гордиться.

Молодой человек знал, что отец заговорит с ним об этом. Он слышал эти слова много раз, еще до своего отъезда. Теодорус же искренне надеялся, что, выучившись в Эфесе у мудрецов, его сын возмужает и поумнеет. Но, кажется, его надежды не оправдались. Все тот же ветер в голове!

– Завтра я возьму тебя с собой в Городской Совет, посмотрим, сможешь ли ты заменить нашего писаря. Он уже очень стар. Я хочу назначить ему пенсию. Посмотрим, может быть, у тебя проявится интерес и еще к чему-нибудь.

– Хорошо отец, – ответил Георгиус. – Я тоже на это надеюсь! Постараюсь оправдать твое доверие. Но что еще тебя беспокоит в связи с моей женитьбой?

– Мой сводный брат Сотирис и его дочь Татьяна.

При упоминании о родственниках Георгиусу опять стало как-то не по себе.

– Но как они могут мне помешать? – с удивлением спросил он у отца.

– Сотирис, мой сводный брат, всегда был для меня головной болью, – тяжело вздохнув, произнес Теодорус. – Он любит красивую жизнь. Но на самом деле, он оказался ни к чему не пригоден. Учеба ему не давалась. Он так ничему и не выучился – все учителя старались от него избавиться. С женщинами тоже у него не сложилось. В прежние годы он пописывал стишки и даже пытался сочинить пьесу для артистов нашего тетра, но как-то никто не воспринимал его всерьез. Мой отец перед смертью просил меня позаботиться о нем и о его дочери. И я обещал ему. И с тех пор, по сути дела, мне приходится содержать их семью.

Теодорус замолчал и перевел дух. Георгиус с удивлением посмотрел на отца. Он не знал всех этих подробностей, хотя дядя всегда вызвал у него недоверие и смутную неприязнь, как и его дочь.

– И что, отец? – спросил он.

– Дело в том, что мой сводный брат одержим идеей выдать свою дочь за тебя.

– Как это? – возмущенно воскликнул молодой человек. – Она ведь моя кузина!

– Ты знаешь, что в исключительных случаях браки между двоюродными братьями и сестрами допускаются. Хотя я, лично, категорически против этой идеи и ни за что этого не допущу. Но, к сожалению, Сотирис и его дочь, как я подозреваю, не чисты на руку. Они могут найти любой недостойный способ, чтобы достичь своих целей, а если это не удастся, то будут мстить. Дело в том, что Сотирис меня уверяет, будто когда-то ты обещал Татьяне жениться на ней.

Услышав эти слова, Георгиус сильно возмутился.

– Это неправда! Не было такого! – гневно воскликнул он. – У меня никогда и в мыслях не было ничего подобного!

– Я тебе верю, сын мой, – ответил Теодорус. – Сотирис говорит, что это случилось, когда вы еще были маленькими и играли вместе.

Георгиус попытался вспомнить, когда он мог произнести такие слова. В его памяти возник летний день, когда он был еще мальчиком лет одиннадцати. Они тогда играли все вместе с сестрами и соседскими детьми. Татьяна изображала какую-то заморскую принцессу, а он – одного из героев. Ему нужно было спасти эту принцессу из рук похитившего ее злодея. Он вспомнил, что девочка тогда спросила, женится ли он на ней, и Георгиус ответил, что женится, когда она подрастет. Конечно, это он имел в виду своего героя, а не себя.