Джулия Лонг - Греховная невинность

– Кора!..

Кора улыбнулась сестре устало и радостно.

Ева снова повернулась к Адаму, потрясенно качая головой. По ее щекам катились слезы.

– Как… – Она спрятала лицо в ладонях.

– Как? Ну, давайте вспомним Послание к коринфянам. Теперь уже ясно, что все мы его хорошо знаем, потому что нашу жизнь наполняет любовь, не правда ли? – обратился Адам к прихожанам. – Вот что говорит нам Писание: любовь «все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит». Когда я отбросил мысль о страдании, решив верить и надеяться, то понял, что нам делать, Ева. Я вызвал сюда твоего брата и сестру. Конечно, мне пришлось рискнуть. Но этому и учит нас Библия: любовь «всему верит». Я верю в тебя. Верю, что у нас все получится. Я никогда не переставал верить.

Он медленно отступил от алтаря и сошел вниз по ступеням.

В церкви стояла глубокая тишина, нарушаемая лишь едва слышными умиленными всхлипываниями да шелестом платков. В этой гулкой тишине отчетливо раздавался шум шагов Адама, идущего по проходу между рядами. Навстречу Еве и своей судьбе.

Этот звук Ева будет помнить до конца ее дней.

Поднявшись со скамьи, она встала в проходе, ожидая Адама, и нетерпеливым движением смахнула слезы, мешавшие видеть его лицо.

– Я люблю тебя, Ева. Будь моей женой. Останься со мной. Мы будем жить на этой земле и растить детей.

Он говорил тихо, но благодаря великолепной акустике старой церкви каждое его слово отдавалось с особой четкостью и слышалось в самых отдаленных уголках. Все прихожане затаили дыхание.

Ева с трудом сглотнула подступивший к горлу ком. Ее голос звучал хрипло, слезы радости мешали ей говорить.

– Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, Адам.

– Довольно лишь одного слова, Ева. Просто скажи «да».

Графиня обхватила лицо Адама ладонями.

– Да, – прошептала она, потянувшись к нему.

– Да поцелуйте же ее! – не выдержав, вскричала миссис Снит.

Адам не нуждался в советах, но его тронула восторженность почтенной дамы.

Наклонившись, он поцеловал Еву. И по рядам пронесся шумный вздох. Дружба бесценна, но миром правит любовь.

– Верно сказано: возлюби ближнего своего, преподобный! – одобрительно воскликнул мистер Элдред. – Вот вы и показали нам, как это делается!

Как только истек положенный срок после оглашения [10] Публичное объявление имен лиц, намеревающихся вступить в брак; проходит в церкви три воскресенья подряд. , Адам с Евой пригласили священника из соседнего городка, чтобы тот их обвенчал.

Три воскресенья подряд, пока шло оглашение, толпа прихожанок украдкой вытирала слезы в церкви, но никому и в голову не пришло пропустить проповедь преподобного Силвейна. Захватывающе романтичная история его любви вызывала всеобщее восхищение.

Вдобавок, к счастью, новизна всегда притягательна, а Адам предусмотрительно пригласил в город Шеймуса Даггана. Появление молодого зеленоглазого красавца произвело магическое действие на женскую половину Пеннироял-Грин. Юные девицы осушили слезы и кокетливо захлопали ресницами. Впрочем, Адам благоразумно позаботился, чтобы Шеймус трудился в поте лица на земле поместья Дамаск-Мэнор и пастората. Утомившись за день, тот по ночам спал без просыпу, вместо того чтобы разбивать сердца влюбленных в него девушек. По крайней мере, до поры до времени.

К тому же миссис Снит возлагала на Шеймуса Даггана большие надежды и опекала его, так что молодому вертопраху приходилось вести себя вдвойне осторожно.

Кора быстро подружилась с миссис О’Флаэрти, и в Дамаск-Мэнор теперь часто прибегала ватага рыжеволосых ребятишек в адмиральских треуголках и с деревянными саблями на боку. Хенни осталась их преданной рабыней, дети ее боготворили. В угоду им она частенько изображала морское чудовище, неизменно вызывая бурю восторга. Много времени она проводила в пасторате. Правда, миссис Далримпл, которая никогда не отличалась крепкими нервами, предпочитала покидать дом во время визитов Хенни.

К концу года с помощью жителей городка хозяйство О’Флаэрти преобразилось: крышу дома заново перекрыли, землю вскопали и засеяли, появилась новая изгородь, новый сарай, три коровы, крепкий, здоровый мул, несколько овец и щенков – собака Молли оказалась настоящей вертихвосткой и не больно-то берегла свою девичью честь. Джона О’Флаэрти в Пеннироял-Грин больше не видели.

Джейкоб Эверси поздравил Адама в неподражаемой манере, свойственной этому семейству. «Ты хорошо уладил дело, мальчик мой», – одобрительно пробурчал он. Колин с Йеном присоединились к поздравлениям. Колин уверял, будто предостерегал Адама против Евы, желая его подзадорить, поскольку единственный способ заставить Эверси совершить то, чего от него ждут, – это категорически отсоветовать ему это или запретить.