Джулия Лонг - Греховная невинность

– Благодарю вас, – мягко сказала она лакею. – Мы поедем медленно, это позволит нам лучше рассмотреть пейзаж и познакомиться с прелестными окрестностями нашего нового дома.

– К вашим услугам, миледи.

Она заставила лакея улыбнуться, что немного развеяло ее дурное настроение. Обычно Еве с легкостью удавалось очаровывать, создавать атмосферу непринужденности, исправлять неловкое положение, а главное – добиваться желаемого. Неудача с пастором привела ее в уныние. В совершенстве владея искусством читать мужские сердца, Ева всегда безошибочно угадывала, чем больше всего гордится мужчина и чего стыдится. Умело превознося достоинства и потакая недостаткам, она обращала любого в податливый воск, из которого можно лепить все что захочется. Покорив мужчину, Ева с ловкостью истинного мастера использовала его сильные и слабые стороны, так опытный возница правит лошадьми, то ослабляя, то натягивая вожжи.

– Ну, даже обладая буйной фантазией, трудно сравнить лорда Аскуита с цветком, – усевшись в карету, фыркнула Ева, продолжая прерванный спор с Хенни, в котором твердо намеревалась оставить за собой последнее слово.

– Да уж, видит бог, это чистая правда, – согласилась служанка, со вздохом откидываясь на пружинную подушку. – Он смердел, как торговая лавка в Севен-Дайлз. Все дело в притираниях от мужской болезни, которые он покупал под покровом ночи в аптеке Макбрайда.

Ева тотчас оживилась. Она отлично знала эту аптеку, поскольку Макбрайд выдавал ссуды под залог и пользовался неплохой репутацией, а актрисам частенько приходится закладывать вещи.

– Откуда тебе это известно?

– Ну, мне только волю дай, я и не такое могу порассказать. В былые дни я тоже была кокоткой, – самодовольно усмехнулась Хенни. – И не из последних. Уж мне есть что вспомнить.

Ева слишком устала, чтобы цепляться к слову «кокотка», вдобавок сказанному с нескрываемой гордостью. Хенни знала свою хозяйку во всех ее ипостасях. И действительно пользовалась бешеным успехом у мужчин.

– Может, тебе стоит попытать счастья, Хенни. Глядишь, тоже заарканишь какого-нибудь графа, и мы обе сможем спокойно насладиться заслуженным отдыхом.

Служанка с явным удовольствием хлопнула ее по бедру.

– Пожалуй, я так и поступлю.

Ева посмотрела в окно на бесчисленные гряды невысоких холмов, простиравшиеся до самого горизонта, на дымящие трубы домиков, рассыпанных по косогорам. Обитатели этих домов скоро начнут судачить о ней и никогда не примут ее в свой круг, подумала она с грустью. Взгляд ее упал на серебристую полоску моря вдали, и на мгновение Ева вдруг утратила ощущение реальности. Этот вид за окном мог быть ее прошлым, настоящим или будущим. Она, словно парусник, послушный воле ветров, носилась по волнам времени, нигде не бросая якорь.

Ева неожиданно поймала себя на том, что, вытянув шею, смотрит в ту сторону, где скрылся Адам Силвейн. Будто он путеводная звезда, сияющая во мраке ночи.

Очнувшись от задумчивости, Адам с удивлением обнаружил, что стоит перед домом леди Фенимор. Достав из кармана часы, он взглянул на циферблат и убедился, что явился лишь на десять минут позднее обычного. Адам щелкнул крышкой и, нахмурившись, сунул часы в карман жилета. Он едва помнил, как добрался сюда, хотя приходил в этот дом каждую неделю уже без малого год. Казалось, время остановилось: два навязчивых образа целиком заняли его мысли, вытеснив все прочее.

Как всегда, дверь открыла дочь леди Фенимор.

– Как чувствует себя сегодня ваша матушка, Дженни?

Девушка испуганно вздрогнула и отпрянула, изумленно округлив глаза.

Адам вдруг осознал, как резко, раздраженно, сердито прозвучал его голос. Это было совсем на него не похоже. Неудивительно, что Дженни отшатнулась.

Он немедленно извинился, ласково улыбнувшись девушке. Та великодушно простила его, одарив в ответ нежной улыбкой, и проговорила, застенчиво накручивая на палец выбившийся из прически локон:

– Все так же, преподобный, но после беседы с вами ей всегда становится намного лучше. Вы можете сразу подняться наверх, если вам угодно. Я как раз поставила на огонь чайник. Думаю, он вот-вот закипит. Наверное, вам захочется выпить чаю после долгой прогулки.

– Вы всегда так внимательны и заботливы, Дженни. Я охотно выпил бы чаю. Хотя путь к вашему дому вовсе не кажется мне долгим, это одна из любимейших моих прогулок.

Щеки Дженни порозовели, краска залила шею и ключицы. Теребя непокорную белокурую прядь, девушка упорхнула на кухню, воодушевленная улыбкой Адама, его любезными словами и своими потаенными грезами. В мечтах она подавала ему чай, нежно растирала широкие плечи и подкладывала под голову мягкие подушки, вышитые собственными руками, чтобы пастору сладко дремалось.