Сьюзен Филлипс - Только представьте…

— Мне понравился Техас, — улыбнулась Кит. — Здесь самое подходящее для нас место. Новая земля и новая жизнь.

Некоторое время они ехали в счастливом молчании. Наконец Кейн снова заговорил:

— Ты так и не объяснила, что за человек купил «Райзен глори». Десять долларов за акр! Поверить невозможно, что ты все спустила за бесценок!

— Это особенный покупатель! — лукаво усмехнулась Кит. — Ты должен помнить его. Магнус Оуэн, знаешь такого?

Кейн широко раскрыл глаза от удивления.

— Магнус получил «Райзен глори», а Софрония — твои деньги?!

— Мне показалось это справедливым.

— Очень.

Длинные прохладные тени протянулись по земле к тому времени, когда они спустились в небольшой заброшенный каньон. Кейн привязал лошадей к кусту чернотала, снял с седла скатку и, взяв Кит за руку, подвел к лениво журчавшему ручейку, пролагавшему путь по дну каньона. Луна уже взошла и огромным сияющим шаром висела в темном небе.

Кейн крепче сжал руку жены. Она, как всегда в таких случаях, надела бриджи и фланелевую рубашку; на голове у нее была мужская шляпа.

— Ты выглядишь почти так же, как в ту ночь, когда я стащил тебя с ограды. Правда, теперь никто не принял бы тебя за мальчишку.

Он перевел взгляд на ее груди, заметные даже под просторной рубашкой, и, к его восторгу, Кит залилась краской. Он расстелил одеяло, снял шляпу сначала с нее, потом с себя и бросил их на поросший мхом берег. Коснулся маленьких серебряных сережек, погладил тугой узел волос на затылке.

— Хочу, чтобы ты распустила волосы.

Кит, зажмурившись, кивнула.

Он стал по одной вынимать шпильки и старательно складывать в шляпу. Когда сверкающее облако волос упало ей на грудь и плечи, он поднес к губам мягкую прядь.

— Боже, как мне не хватало тебя!

Кит обняла его и подняла голову.

— Наш брак совсем нельзя назвать сказочным, правда, родной?

— И тут ты права, — мягко улыбнулся он. — Оба вспыльчивы и упрямы. Думаю, мы еще не раз поссоримся.

— Тебе это не по вкусу?

— Другого мне не надо.

Кит прижалась щекой к его груди.

— Сказочные принцы всегда казались мне ужасными занудами.

— Моя дикая роза из чащи леса, нам с тобой никогда не будет скучно!

— Как ты меня назвал?

— Не важно. — Он губами заглушил дальнейшие расспросы. — Совсем не важно.

Нежный поцелуй скоро превратился в исступленный, воспламенивший обоих едва не до потери сознания. Кейн сжал ладонями ее лицо.

— Разденься для меня, радость моя, — тихо простонал он. — Я так долго мечтал об этом…

Кит сразу поняла, как именно сделает это, чтобы доставить ему наслаждение. С кокетливой улыбкой она избавилась от сапожек и чулок и неспешно стащила бриджи. Как же был разочарован Кейн, обнаружив, что длинные полы рубашки скромно прикрывают бедра!

Но Кит успокоила его, стянув белые панталончики.

— Под этой рубашкой на мне ничего нет. Похоже, я забыла надеть сорочку. Нарочно.

Кейн едва удержался, чтобы не схватить ее и не овладеть ею немедленно!

— Вы бесстыдница, миссис Кейн.

Кит взялась за верхнюю пуговицу.

— Ты еще не подозреваешь какая! Берегитесь, мистер Кейн!

Никогда еще пуговицы не расстегивались так медленно, словно каждая поддавалась только огромным усилиям. Даже когда последняя выскользнула из петли, тяжелая ткань не желала расходиться.

— Придется досчитать до десяти, — пообещал он.

— Считай, сколько хочешь, янки. Ничего это тебе не даст, — фыркнула Кит и с дьявольской улыбкой стала снимать рубашку, дюйм за дюймом обнажая кожу, пока не осталась нагой.

— Оказывается, я не помнил, как ты прекрасна. Иди ко мне, любимая.

Она прижалась к мужу и тут вдруг испугалась, что не сможет насытить его. Что, если после родов она потеряла для Кейна привлекательность?

Кейн нежно сжал ее груди.

— Твое тело изменилось.

Кит кивнула.

— Я немного боюсь.

— Неужели, любимая? Я умру, прежде чем причиню тебе боль.

Как мягки ее губы…

— Не этого. Боюсь… что не понравлюсь тебе.

— А если я не смогу понравиться тебе? — выдохнул он.

— Глупыш, — нежно проговорила она.

— Глупышка, — прошептал он.

Они улыбнулись и стали целоваться, пока его одежда не превратилась в последний барьер между ними. Избавившись от нее в четыре руки, они снова упали на одеяло.

Легкое облачко закрыло луну, отбрасывая скользящие тени на древние стены каньона. Но любовники ничего не замечали. Облака, луна, каньоны, малышка с кукольным личиком, старая леди, благоухающая мятой, — все это перестало существовать. Мир сузился до мужчины и женщины, теперь уже навсегда соединенных узами любви.