Сьюзен Филлипс - Только представьте…

Он не успел ничего спросить. Она медленно шла к нему, так нерешительно, с такой горячей мольбой во взгляде, что у него едва не разорвалось сердце. И вдруг сверток шевельнулся!

— У тебя дочь, — тихо вымолвила Кит. — Элизабет. Но я зову ее Бет. Бет Кейн.

Кейн уставился на крохотное кукольное личико с тонкими, идеально вылепленными чертами. Из-под чепчика выбивался светлый локон, черные полумесяцы бровей тянулись едва не до висков. Чуть розовела пуговка носа. У Кейна перехватило горло. Неужели он отец этого совершенного существа?

Но тут куколка зевнула, подняла полупрозрачные веки, и он навеки отдал душу огромным фиалковым глазищам.

Кит тихо плакала от переполнявшего ее счастья, видя, как потрясен и обрадован Кейн. Развернув одеяльце, она протянула ему ребенка.

Кейн нерешительно отступил.

— Ну же, — нежно улыбнулась она, — не бойся. Возьми ее.

Кейн осторожно прижал дитя к груди. Бет заерзала и повернула головку, чтобы взглянуть на странного незна-кемца, неожиданно появившегося в ее жизни.

— Здравствуй, солнышко, — хрипло выговорил он.

Остаток дня они провели играя с дочерью. Кит раздела ее, чтобы отец сосчитал пальчики на руках и ногах. Бет старательно демонстрировала все свои умения: улыбалась, когда с ней ворковали, хваталась за протянутые ей пальцы и счастливо агукала, когда отец дул ей на животик.

Мисс Долли заглянула в комнату и, увидев, что все в порядке, исчезла в спальне, решив прилечь и отдохнуть.

«Что за непонятная жизнь, — думала она, засыпая, — но и интересная тоже…»

Теперь у нее есть милочка Элизабет. Она должна о ней заботиться. Разумеется, это большая ответственность. Вряд ли можно рассчитывать, что Катарина Луиза с ее повадками способна привить дочери манеры истинной леди. Ах, сколько предстоит сделать!

При мысли об этом у мисс Долли кружилась голова. Несомненно, то, что произошло в здании суда Аппоматокса, — величайшая трагедия, но, возможно, все к лучшему. Теперь у нее вряд ли будет время посвящать себя правому делу…

А тем временем Бет раскапризничалась. Когда она раскрыла ротик и издала оглушительный протестующий вопль, Кейн встревоженно обернулся к жене:

— Что с ней?

— Просто голодна. Я забыла ее покормить.

Кит подняла Бет с кровати и поднесла к стулу у окна.

Бет завертела головкой и принялась шарить ручонкой по серой ткани, прикрывавшей материнскую грудь, но, не достигнув цели, закричала еще громче.

Кит беспомощно смотрела на нее, не зная, как поступить. Ее внезапно обуяло смущение. Как может она без стыда обнажить грудь перед мужем? До сих пор она всегда кормила дочь в уединении комнаты.

Кейн растянулся на кровати, не сводя глаз с жены и дочери. Видел недовольство Бет и застенчивость Кит. Понял, почему жена неловко ерзает на стуле.

Поднявшись, он направился к ним, осторожно коснулся щеки Кит и дотронулся до каскада серых кружев у горла. Неторопливо отстегнул жабо и добрался до ряда жемчужных пуговиц. Высвободил их из петель и раздвинул половинки лифа. Синяя лента на сорочке поддалась с одного рывка. По щекам Кит поползли сентиментальные слезы, и Кейн снял их поцелуями. И только потом спустил с ее плеча сорочку.

Бет с жадностью вцепилась губками в набухший сосок. Кейн засмеялся и чмокнул пухленькую шейку. Потом повернул голову и припал губами к сладостной полной груди, источнику жизни. И когда пальцы Кит запутались в его волосах, понял, что наконец обрел дом и никакая сила на свете не отнимет у него этот единственный на свете приют.

Но еще не все обещания, данные ими, были выполнены. Не все связи скреплены.

Вечером, уложив Бет и попросив мисс Долли присмотреть за девочкой, они сели на коней и поскакали на север, к каньону.

По дороге они говорили и не могли наговориться. Сначала обо всем, что произошло за потерянные зря месяцы, потом о своих чувствах. Негромко, намеками, часто подхватывая недосказанные фразы. Кейн каялся, просил прощения за то, что покинул ее. Кит переживала, что позволила «Райзен глори» стать причиной охлаждения между ними. Почему-то обоим было легко признаваться во взаимной вине. Им было так необходимо прощение! И они его получили.

Кейн сначала нерешительно, потом увлеченно принялся рассказывать об участке земли, который он присмотрел к востоку от Далласа.

— Как насчет того, чтобы построить новую прядильню? Хлопок растет здесь не хуже, чем в Южной Каролине, — вернее, куда лучше. И Даллас, похоже, совсем неплохое место, чтобы растить детей, — продолжал он. — Но может, ты хочешь вернуться на родину и завести прядильню там? Как пожелаешь, я на все согласен.