Джинджер Хэнсон: Любовь по переписке

– Как вы думаете, прочесть мне еще одну главу перед тем, как пойдем спать?– взяла потрепанную книжку «Айвенго» Вальтера Скотта, которую приятель Джулии мистер Стиллман дал им почитать.

– С удовольствием послушаю продолжение истории. Мистер Стиллман вчера сказал, что сестры Биглоу очень хотят прочесть этот роман. – Джулия достала нижнюю юбку из своей корзинки, где лежали нуждающиеся в ремонте вещи. Мягкая улыбка появилась на ее лице, когда она нагнулась над своим шитьем. – Мистер Стиллман сказал также, что мы можем держать эту книгу так долго, как нам понадобится. Я уверила его, что мы скоро закончим чтение.

Читая о приключениях Айвенго, Ровены и Ребекки, Анджела пыталась не думать о человеке, который спал в комнате ее отца. Закончив главу, она посмотрела на тетку и увидела, как та подавила зевок.

– Милочка, – улыбнулась Джулия, – у меня просто закрываются глаза.

Заложив в книгу красивую закладку, Анджела закрыла ее.

– Нам пора отдохнуть. Думаю, Рэнсом захочет встать пораньше. Если ему повезет, Роузи снесет яички к утру.

– И если Джексон не будет гоняться за кроликом через курятник.

– Мне кажется, вы вчера с таким же удовольствием ели тушеную крольчатину, как и сам Джексон, – усмехнулась Анджела.

Тетя Джулия сложила свое шитье.

– Я встану рано и испеку свежие бисквиты. Рэнсому надо взять с собой какую-то еду на дорогу. – Она положила юбку, нитки и иголки в свою корзинку и встала: – Ты идешь спать?

– Через пару минут. Я погашу огонь в камине.

Она даже не упомянула о том, что проверит все окна и двери. Война показала, что дом их не был островком безопасности, а мир не принес долгожданного спокойствия. Прошел год и два месяца со времени заключения мира, а газеты пестрели сообщениями об актах насилия. В округе до сих пор не могли прийти в себя после жестокого убийства судьи Смарта.

– Наверное, я буду спать спокойнее, зная, что в доме есть мужчина, – сказала Джулия, остановившись около Анджелы и поцеловав ее. – Спокойной ночи тебе, дорогая.

Анджела похлопала тетушкину руку, которая лежала у нее на плече.

– Скоро, скоро мы с вами будем в Филадельфии, – она заглянула в глаза Джулии, – а там, я надеюсь, нам не придется бояться вооруженных бандитов.

Джулия открыла рот, как будто собираясь что-то сказать, затем только улыбнулась и крепко сжала руку девушки перед тем, как подняться наверх в свою спальню.

Оставшись в одиночестве, Анджела оттолкнулась ногой от пола и раскачалась на кресле. Филадельфия. Медицинский колледж. Она надеялась, что стремление к врачебной карьере сможет вытеснить из ее головы мысли о Рэнсоме.

Ее отец посвятил себя делу конфедератов. Но часть денег он положил в английский банк, чтобы обеспечить свою семью после войны. Анджела не была богатой, но она имела возможность оплатить свое обучение. Став врачом, она возвратится в Галлатин и будет лечить местных женщин.

Поднявшись с кресла, она обошла все комнаты, проверяя, закрыты ли окна и двери и погашен ли огонь в каминах. Когда она вернулась в столовую, аромат виски привлек ее внимание. Поставив подсвечник на буфет, она налила из графина виски. А когда поднесла стакан ко рту, аромат напомнил ей об отце, его сигарах, громких мужских голосах, разносившихся по дому по ночам.

Стараясь отвлечься от печальных воспоминаний, она маленькими глотками поглощала янтарную жидкость, зажмурив глаза, чтобы сдержать неожиданно появившиеся слезы. К тому времени, когда она поставила стакан на серебряный поднос, виски проникло в весь ее организм, и она почувствовала легкое приятное опьянение.

Поднимаясь по лестнице, она погасила свечи в настенных подсвечниках, которые зажгла раньше. Во время войны масло для ламп вообще исчезло, и цена на свечи возросла совершенно невероятно. Ей трудно было поверить, что в каких-то городах на севере используют газовые светильники.

В своей спальне она разделась и натянула через голову батистовую ночную рубашку. Когда она попыталась завязать полинявшие, когда-то бывшие фиолетовыми ленточки, одна из них разорвалась прямо у нее в руке. У нее не было ни малейшего желания спускаться вниз за ниткой и иголкой, и она засунула ленточку в ближайший ящик комода.

Лежавший на столе открытый дневник напомнил ей о себе. Взяв его в руки, Анджела постукивала пальцами по кожаному переплету. Война приучила ее писать весьма кратко, и, найдя на столе карандаш, она написала: «20 февраля 1866 г. Рэнсом Шампьон жив». Прочтя эту краткую запись, она захлопнула дневник.