Виктория Александер - Невеста принца

— Придется вам привыкать, кузен, — ворчливо произнес Рэнд, но выпустил Джоселин из объятий.

— Ваш несносный супруг заявил, что не примет моего предложения, не заручившись вашим полным одобрением и поддержкой. По-моему, это смешно, но с чем только не приходится мириться. Ну что же? — пытливо взглянул на нее Алексис. — Слово за вами. Джоселин перевела взгляд на Рэнда.

— А если ты согласишься, у нас будет замок? Замок с надежной крышей?

Рэнд вопросительно посмотрел на Алексиса, принц пожал плечами.

— Можете выбрать тот, который придется вам больше по вкусу.

— А слуг в нем будет достаточно? — прищурилась Джоселин.

— Сколько пожелаешь, — кивнул Рэнд.

— А фрейлины? — не унималась Джоселин. — Мне всегда хотелось иметь собственных фрейлин.

— Если тебе так нравится, — улыбнулся Рэнд. — Получишь все, чего когда-либо хотела.

— В детстве я страстно этого хотела и однажды в ночь полнолуния закопала в лесу бумажку, где написала все свои заветные желания. Это были сказочные мечты, и я жила ими очень долго… — Она помедлила, ясно сознавая, что в действительности выбор предрешен, и со вздохом повернулась к Алексису. — Вы сделали потрясающее предложение, ваше высочество, и я понимаю, что оно значит для вас, но… — Джоселин с сожалением покачала головой. — Думаю, мы его не примем.

— Что? — изумился Алексис.

— Ты должен мне сто фунтов, — тихо сказал Томас Ричарду, который только усмехнулся.

— Но почему нет? — У Рэнда даже покраснело лицо от волнения.

— Потому, бесценный мой супруг, — обворожительно улыбнулась она, — что бы ни говорили Алексис и остальные, ты на самом деле в своем сердце никакой не авалонец и, уж конечно, не принц.

— Разумеется, он принц! — возмутился Алексис.

— Неужели нет? — Рэнд улыбнулся несколько растерянно.

— Ты — подданный его величества короля Георга. — Джоселин бросила многозначительный взгляд на Алексиса. — Ты шестой виконт Бомон и англичанин с головы до пят. — Она приблизилась к Рэнду и заглянула в его темные, удивительные глаза. — И это делает тебя самим собой, таким, каков ты есть. Если ты примешь приглашение Алексиса, ты будешь уже не тем человеком, за которого я вышла замуж… которого полюбила.

— И тебе не жаль от всего этого отказываться? — осторожно спросил Рэнд.

— Может быть, самую малость, — усмехнулась она.

— На самом деле, — заметил Алексис, — даже если Рэнд и не останется здесь, имущество, деньги и титул принца все равно принадлежат ему по праву.

— Это очень мило, но… — пожала она плечами, — не имеет никакого значения. Кроме тебя, мне ничего не надо, и не важно, владеешь ты всей Авалонией или только крошечным сельским коттеджем и скромной рентой…

— Скромной рентой! — фыркнул Томас. — Ты не думаешь, старина, что пора открыть ей правду?

— Я уже пытался это сделать, — засмеялся Рэнд.

— Джоселин! — решительно начал Томас. — Рэнд владеет весьма приличным, чтобы не сказать внушительным состоянием, а аббатство Бомон едва ли можно назвать сельским коттеджем.

— Твои слова о его состоянии меня уже не удивляют, но… — Она устремила глаза на мужа, который ответил ей смущенным взглядом. — Аббатство Бомон? Ты владеешь целым аббатством?

— Оно совсем небольшое, — робко пробормотал он.

— Еще одна ложь в форме умолчания, — вскинула брови Джоселин.

— Я просто не успел рассеять некоторые твои ошибочные предположения, — самодовольно сказал Рэнд.

— Почему? — нахмурился Ричард. — Я всегда полагал, что женщины ничего не имеют против денег.

— Дело отчасти в этом. Сначала я молчал, потому что Джоселин проявила некоторую… меркантильность, хотел проучить ее. Потом мне не хотелось, чтобы она ценила во мне только мое богатство. А потом было уже поздно. — Он покаянно улыбнулся. — Прошу прощения.

— О чем еще ты не рассказал мне — кроме секретов государственной важности, разумеется? — быстро поправилась Джоселин.

Рэнд решительно покачал головой.

— Больше ничего не приходит на ум.

— Не очень-то верится, — лукаво улыбнулась Джоселин. — Думаю, мне доставит большое удовольствие постепенно раскрывать твои секреты.

Он снова привлек ее к себе, и Джоселин вовсе не смутилась, пусть на них сколько угодно смотрят и придворные, и принцы, и вся Авалония.

— Удовольствие, дорогая моя женушка, — пробормотал он, касаясь губами ее губ, — будет исключительно взаимным.

И Джоселин с пронзительной ясностью осознала, что все, чего она когда-либо желала, о чем мечтала, воплотилось в жизнь. Невзирая на все титулы, замки, состояние или полное их отсутствие, с этим человеком она отныне и навсегда останется настоящей принцессой.