Галина Вервейко - Повороты судьбы

И вот лежим, грустя, в тенёчке

В саду у тополиного ствола.

А в клубе уж открыты двери,

И за билетами спешит народ:

Ведь скоро будет наше представленье.

Артисты спят… И листопад идёт…

А дальше бойцы агитотряда рапортовали своему шефу так:

«Товарищ, главный шеф агитотряда СХО‑74! Рапортуют Вам дежурные бригады. За прошедшее время произошли следующие события:

1. Концерт.

2. Танцы.

3. Именины.

4. Сон.

5. Подъём и дежурство.

6. Завтрак.

7. Дорога в Кабырдак.

8. Лесной отдых.

Особых изменений и чрезвычайных происшествий не было. Раненых и убитых тоже не оказалось. Отряд в количестве 18 человек продолжает свои гастроли.

Рапорт сдан! (Рапорт принят?)

Р.S. Концерт прошёл хорошо. Зрители сказали, что за рубль насмотрелись досыта. Очень понравилось. Приглашали ещё.

Как обычно, были небольшие ЧП. Перед «Молодёжной полечкой»

зав. конферансом объявил другой танец, но потом выкрутился. На «Сплетницах» мы так вошли в роль, что чуть не подрались: заехали друг другу в ухо и споткнулись о ведро и корзину. Но мы Вам точно обещаем не устраивать больше драк на сцене.

Но вот концерт закончился, и мы уже были ближе к цели: арбузам. Но, увы, их пришлось ждать ещё долго… так как, «до того как» – были танцы. А уж после танцев!

Сначала поздравили Надю, спели о ней песню:

Сегодня сказать мы хотим вам,

Что 22 года назад

Антонова Надя родилась,

Чтоб певчею птичкою стать.

Её в многих сёлах уж зритель

Встречал не однажды на «бис»:

Надежда, ты – наша надежда!

И этим немножко гордись!

Потом все чинно сели за длинный стол, куда торжественно (под туш!) водрузили долгожданные арбузы!

Командование принял Владимир Ильич (баянист – не Ленин): он так отменно их резал! «Как цветочки», – сказал наш командир – товарищ Суслов, член ЦК (нашего, не КПСС). Вообще, этот товарищ вчера много выступал. В исполнении его и нашей неповторимой «балерины» Любочки нам посчастливилось увидеть их дуэт в «адажио из балета» (очень абстрактном!). Любочка всё время почему‑то норовила упорхнуть от своего партнёра. Потом товарищ Суслов (такой‑то «шкаф»!) изъявил желание выучить арабески. Конечно, это смотрелось очень эффектно!

После на арену вышел Владимир Ильич, изображая Вас на уроке народного танца. Закончил он «урок» словами: «Пошли, Владимир Ильич, пусть эти бараны сами учат. Как выучат – позовут…» И Вы ушли… Занавес закрылся…

Да, мы забыли сказать, что праздничный ужин был по закону «м. з.» (то есть – морскому), и так как последними остались за столом наши старшие товарищи, которые «меньше всех пить любят», то и убирал со стола наш ЦК в составе Суслова и Владимира Ильича. Сначала тов. Суслов сопротивлялся, но под натиском масс пришлось ему выполнить задание народа.

Потом мы спали. (Кто спал, а кто и нет…) Погодка стоит отменная! Потому кое‑кому и погулять хочется…

Сейчас мы находимся в лесу близ деревни, где будем выступать. Клуб хороший. Билеты продаются.

Объявляется перерыв на тихий час.

Всего Вам доброго. До свидания.

Привет от всех наших и всем нашим».

Последним Владимир Алексеевич получил письмо от «раненых бойцов», которое его очень встревожило.

«Здравствуйте, Владимир Алексеевич! Привет от больных из Георгиевки.

Не писали Вам письма уже два дня, так как такие сложились обстоятельства.

Итак, мы выехали из лесу в Кабырдак. Концерт начался в 9.30 вечера. Только во время последнего танца за кулисами раздалось громкое «а – апчхи!», и в зале поднялся смех.

Наша «Шестёра» (или ансамбль «Вихрь») ночью, до трёх часов, каталась на мотоциклах, ела морковку и мак. Из огородов нам местная молодёжь принесла подсолнухов, а из пекарни – свежий хлеб. Так здорово было!

Утром мы, конечно, проспали и галопом понеслись в столовую. После чего мы поехали в Новый Кошкуль, где и отбили Вам телеграмму: «СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙТЕ НЕОБХОДИМА ГОСПИТАЛИЗАЦИЯ БОЙЦЫ РАНЕНЫ».

Сегодня у нас начались беды: у Ольги воспалились гланды (до этого у неё три дня болел зуб). Мы решили срочно везти её в больницу. Переругались с шофёром и товарищем Сусловым, так как он не разрешил ехать, сказал, что и так всё пройдёт. Но мы добились своего. Врач выписал лекарства и сказал, что прыгать Оле нельзя, и вообще – нужно операцию делать.

Из Тюкалинска приехали в шесть часов вечера, а концерт – в семь. Что делать без Ольги? Выпадают целых четыре танца!

Пока все ходили в столовую, мы переделали эти танцы на троих (по рисункам). Так и выступали. А Оля сидела в зале. В этот вечер ей было очень плохо: поднялась температура.