Анастасия Туманова - Прощаю – отпускаю

– Скажите, какой дьячок выискался… Пишет она… – пробурчал Ефим, но послушался. Развёл в ведре известь с белой глиной, нашёл мочало, намотал на палку. Старая побелка в одном месте пошла трещинами. Ефим решил, что сначала хорошо бы её отбить. За этим занятием и застал его солдат-караульный.

– Силин! Годи печку колотить, там до тебя брат пришёл!

– Антип?.. – Ефим выпрямился. Медленно смахнул с волос известковую пыль. – Ну, добро. Выйду сейчас.

– Только ты смотри у меня! – обеспокоенно предупредил солдат. – Коли метелить друг дружку вздумаете, так я враз начальство кликну! Потому не положено!

– С чего метелить-то? – усмехнулся Ефим. – Не боись. Не будет ничего.

Солдат посмотрел недоверчиво, но промолчал. Ефим вытер руки о мочало и вышел из лазарета.

Антип сидел у стены на сваленных брёвнах, что-то вертел в руках. Когда брат подошёл и сел рядом, он не поднял головы. Ефим присмотрелся. В пальцах Антипа был забавный козёл, сплетённый из липового лыка, – с высунутым языком и рожками на лбу.

– Для кого мастачишь?

– Да так… Дитям брошу в бабьем остроге. Рады будут.

– Угу… Где был-то до сих пор?

– Глину ходил смотрел с мастером новым. При тебе ж ещё он прибыл. Наш, русский. Инженер Лазарев, Василь Петрович.

– И что, смыслит в деле-то? – солидно спросил Ефим.

– На мой погляд, понимающий человек. Мы с ним неделю по округе шастали, глины смотрели. Старая-то, Василь Петрович говорит, стощилась, держит вовсе худо. Только вчера и воротились. Насилу нашли нужное-то аж за Судинкой. Мне мужики первым делом про тебя рассказали. Что ж… Живой, и слава богу.

Ефим кивнул. Некоторое время братья сидели молча. Антип сосредоточенно доделывал козла, Ефим поглядывал на садящееся солнце, вертел в губах былинку. Чуть погодя он вполголоса сказал:

– Слушай, я служивому обещал, что драки тут у нас не будет. Так что ты не тяни кота-то за хвост. Бей сколько сам знаешь, и покончим дело это.

Антип отложил козла и задумался. Ефим с минуту смотрел на него в упор. Затем сердито спросил:

– Ну – долго рожать будешь, нечисть? Бей, тебе говорят! Время-то идёт!

– Кабы прок ещё был… – вздохнул Антип. Повернувшись, впервые посмотрел в лицо брата и с сожалением сказал: – Не обессудь уж, Ефимка, – не стану. Запала боле нет. Кабы ты мне тогда, под горячую руку, попался – живым бы не встал. А сейчас-то чего ж?..

– Пентюх ты, Антипка, – заметил ему на это Ефим. – Всю жизнь был, таким и помрёшь.

Тот пожал плечами. Поинтересовался:

– Это правда, что тебя росомаха в тайге порвала?

– Было дело. – Ефим встал, задрал рубаху, показывая страшные, едва затянувшиеся шрамы.

Антип поморщился.

– Вот любит тя зверьё всякое! То медведь голодной, – помнишь, у барина-то? – то росомаха… Мне вот Василь Петрович сказывал, что сюда, бывает, и тигери с Амура заходят. Это такая зверюга вся полосатая, кот котом. Только в полста раз больше и зубищи с вершок. Другой раз побежишь – и тигеря словишь на свою голову?

– Не побегу. Я Устьке забожился.

– Ты знал иль нет? – вдруг прямо спросил Антип. Ефим, не сразу поняв, о чём речь, недоумевающе вскинул на брата глаза. – Про Устю Даниловну знал? Что в тягости она была?! Не бреши мне тут только!

– Не знал, – глухо отозвался Ефим, отворачиваясь. – Вот ей-богу – понятья не имел. Она мне ни слова не говорила…

– Тьфу… Тятьки нашего с вожжами на тебя нету, дурогон! – с сердцем сплюнул Антип. – И что только она в тебе сыскала-то…

Ефим не ответил. Из дверей лазарета в который раз высунулась встревоженная физиономия караульного. Но Антип сердито махнул на него рукой, и солдат, выскочив из дверей, споро захромал куда-то за ограду.

Чуть погодя Антип поднялся.

– Ладно… Пора мне. На пять минут у Василья Петровича отпросился, а уже больше прошло. Ты, как доктор отпустит, тоже к нему под начальство пойдёшь. Я уж договорился. Будем новую печь ладить в заводе.

Ефим тоже встал. Криво усмехнувшись и глядя через плечо брата на пламенеющее солнце, спросил:

– Ну что, братка… Простишь аль нет? Нам ведь с тобой тут ещё долго на пару железами греметь. Не то в ноги тебе падать при всём народе?

– Сдурел?! – рассердился наконец всерьёз Антип. – Да ляд с тобой, анафема! Было б о чём говорить-то…

Они обнялись посреди двора. С силой стискивая плечи брата, Антип негромко спросил:

– Ну на кой чёрт ты мне не сказал, что утечь вздумал?! Завсегда ж с тобой вместе были… Берёза ещё этот, душегуб… А ну как не справился бы ты с ним там один?!