Джоан Смит - Испанская леди

Леди Хедли чувствовала какую-то смутную тревогу в элегантном Золотом Салоне на Белгрейв-сквере. В возрасте пятидесяти двух лет от ее красоты остались лишь воспоминания. Некогда золотистые локоны потеряли живой блеск и поседели, щеки, напоминавшие в юности лепестки роз, постепенно увяли, и лишь в слегка потускневшей синеве глаз задержалась былая красота. Она наблюдала, как ее сын разорвал на мелкие кусочки совершенно невинное письмо и отшвырнул клочки, снежинками опустившиеся на столик у дивана. Похоже, он тоже сегодня не находил себе места. Леди Хедли не могла понять причины столь кислого выражения на лице своего сына, ведь приближалось открытие Сезона, несшего с собой массу веселья и развлечений.

Эдвард хандрил с того самого момента, как они прибыли в Лондон на прошлой неделе. Может быть, не стоило приезжать так рано, но леди Хедли не терпелось избавиться от мужа. Тем более, он сам явно предпочитает стада своих овец представителям высшего английского общества.

– Послушай, Эдвард, – обратилась она к сыну, желая приободрить его. – Ты не забыл, что дочь кузена Элджернона приезжает на днях? Отец хотел, чтобы ты подготовил эту встречу.

Странно, но это замечание заставило лорда Северна лишь плотнее сжать тонкую линию губ. Эта привычка всегда казалась леди Хедли малопривлекательной. Она раздраженно повела бровью и, немного подумав, добавила:

– Как мы узнаем, когда ожидать ее? Иное дело, если бы она приезжала дилижансом из Брайтона или Бата. А корабль из самой Испании может опоздать на несколько часов.

– Он может опоздать на сутки или даже недели, мама, – отозвался Северн.

Про себя он добавил: «Если повезет, он может вообще не доплыть. Шторм на море, например, стал бы для меня спасением».

Трудно было поверить в то, что этот широкоплечий, почти шести футов роста джентльмен с черными блестящими волосами – сын леди Хедли. Единственное сходство наблюдалось в разрезе глаз такого же глубокого синего цвета с длинными черными ресницами, только в его глазах пустота взора леди Хедли сменилась искорками интеллекта и насмешки.

– Сутки! Боже упаси! – воскликнула леди Хедли. – Не повезет тем, кто ожидает прибытия в порту. Надеюсь, они взяли еду, а может, и подушки с одеялом. Но разве ты забыл, мой дорогой, ведь твой отец говорил что-то о кораблях-разведчиках морского министерства, в чьи обязанности входит наблюдение за прибывающими судами? Достаточно только дать заявку в морское министерство, и тебе сообщат, когда «Принцесса Мария» подойдет к берегу. Мы же не хотим, чтобы леди Хелена сошла с корабля одна-одинешенька среди чужих людей в незнакомой стране.

Лорд Северн от всего сердца желал, чтобы она вообще не сходила на землю. В его ушах еще звучали прощальные слова отца: «Тридцать лет – возраст более чем зрелый, чтобы бесцельно растрачивать время. Так как ни одна невеста Англии тебя не устраивает, я послал лорду Элджернону приглашение с просьбой отпустить его дочь погостить у нас. Постарайся, если сможешь, понравиться ей до того, как она поймет, что ты представляешь из себя в действительности».

– Так странно, у меня есть крестница, которую я и в глаза не видела, – продолжала леди Хедли. – Я стала крестной матерью дочери моего кузена Элджернона, как они это называют, по доверенности, потому что Элджернон хотел, чтобы у девочки хоть один крестный был из Англии. И он поступил очень разумно. Ведь сейчас, как ты понимаешь… – она споткнулась на слове, помолчала, собираясь с мыслями, и продолжала: – Я имею в виду, сейчас, когда французы, неистовствуют на Пиренейском полуострове, хорошо, что у леди Хелены есть я, и она может приехать сюда. Что стало бы с ней, ведь Элджернон остается в Испании, а ее мать мертва? Не знаю, что делала бы бедняжка, не пригласи я ее.

– У Хелены, должно быть, есть и другие родственники. Разве у Элджернона нет еще сестер или братьев? – спросил Северн.

– Можно с полной уверенностью сказать, дорогой мой, что Ланкшир полон ими. Но как бедняжка Хелена смогла бы вырваться из Ланкшира? К твоему сведению, она – богатая наследница. Ее дед по материнской линии был conde. Вот почему Элджернон остался в Испании – бороться против наполеоновской армии и попытаться спасти фамильное богатство.

Его невеста принесла ему в качестве приданого доходный виноградник… А может, он собирается стать шпионом, ведь граф Элджернон – единственный из рода Карлисле, обладающий хоть унцией мужества.