Катерина Коновалова - Сколько стоит корона

Наблюдая сквозь ресницы, он оценил безусловную красоту девиц Ойстер, Ранкоф и Хилль, которых ему сватал брат, однако отметил, что робкая Майла Дрог значительно их превосходит. Он дотронулся пальцами до губ, припоминая её нежный сладкий вкус. Наверное, приятно было бы целовать её каждый день, обладать её телом и владеть её помыслами. Дойл чуть улыбнулся. Разумеется, он не собирался брать её в жены, тем более что её помыслами ему владеть уж точно не дано, но иногда помечтать было приятно.

Она отошла в сторону, и Дойл отвёл от неё взгляд. По очереди колени перед королём начали преклонять юноши – в этом году для своих целей Дойл не приметил ни одного: на лицах явственно читались героизм, отвага и фатальная неспособность шевелить мозгами.

Последней к королевскому трону приблизилась женщина, которой можно было бы дать около двадцати пяти. Её голову покрывал вдовий головной убор, но Дойл заметил, что он скрывает тяжёлые косы примечательного медного цвета. Её представили как леди Харроу, вдову лорда Харроу. Она мягко согнулась в реверансе и склонила голову, как будто не только из почтения, но и под тяжестью волос.

– Рад, что всё-таки вижу вас при дворе, леди Харроу, – произнёс король. – Сочувствую вашей утрате. И рад, что ваш опекун наконец-то позволил вам прибыть ко двору.

– Благодарю вас, Ваше Величество, – ответила леди.

У неё оказался низкий голос, и Дойл невольно почувствовал, как по коже прошли мурашки. Похоже, ему пора было перестать изводить себя и послать за какой-нибудь девкой: в последние дни мысли о плотских наслаждениях слишком сильно стали его занимать. Сначала Майла, теперь эта леди Харроу – сколько можно, в конце концов?

Леди Харроу отошла в сторону, и Дойл проводил её взглядом. На её фоне даже божественно красивая Майла терялась и казалась простушкой. Черты лица леди Харроу были не слишком привлекательными, её глаза были слишком сильно удлинёнными к вискам и раскосыми, нос – излишне хищным, с глубокими тенями у крыльев, губы – тонковатыми, брови – широкими. А кожа, обильно усыпанная веснушками, и вовсе никуда не годилась. Но это не мешало леди Харроу быть воистину очаровательной женщиной. Каждый её жест был естественным и при этом грациозным, в ней не было ни нелепой простоты, ни отвратительного кокетства. От взгляда на неё начинала кружиться голова, а чресла наливались тяжестью.

Когда церемония закончилась, король и весь двор вернулись в пиршественный зал, где слуги уже расставили новые блюда. Леди Харроу, как и остальных, только что представленных ко двору, усадили на дальний край стола, но Дойл со своего места отлично видел её, следил за тем, как шевелятся её губы, когда она кому-то отвечает, за тем, как она вонзает ровные белые зубы в мясо, как изящно орудует ножом и каким-то необычным прибором, позволяющим сохранять руки чистыми. В свете факелов рассмотреть предмет было невозможно, но Дойл предположил, что это второй нож или некое подобие небольшого трезубца. Он сделал ещё глоток вина и вдруг замер, поражённый неприятной догадкой.

Едва услышав про могущественную ведьму, которую называли королевой, Дойл решил, что её цель – так или иначе подобраться к государю, возможно, пленить, убить или околдовать его. Он готовился искать её по всему Шеану, но совсем не подумал о том, что ей хватит смелости и безумия явиться в замок.

Вдова лорда Харроу – отличное прикрытие: лорд вёл уединённую жизнь в своём имении и не бывал при дворе, никогда не представлял королю молодую жену. После его смерти она несколько лет сидела в замке и вдруг появилась здесь. Совпадение ли, что приезд этой необычной, яркой женщины совпал с приездом ведьмы?

Дойл скрипнул зубами от досады на собственную слепоту. Всё в ней выдавало ведьму: и эти медные волосы, и слишком изящные движения, и невозможная (наверняка магическая!) привлекательность при общей неправильности черт, и даже этот прибор в руке!

Он снова посмотрел на неё и задумался о том, как поступить. Схватить сразу – опасно. Даже под пытками нельзя будет выяснить, верны ли его предположения, и, если она сознается в преступлениях и колдовстве, он не сможет быть точно уверен в правдивости её слов. Ждать, пока она проявит себя? Но это значит подвергнуть короля опасности. С другой стороны, желай она просто убить короля, она бы уже использовала магию, и Дойл ничего не успел бы сделать, разве что закрыть брата своим телом. Но она не напала, значит, будет чего-то ждать. Ночи? Едва ли: даже провинциалка должна понимать, что короля ночью стерегут не хуже, чем днём. Если допустить, что ей нужно не убить, а околдовать короля, то она будет искать с ним встреч. Нужно следить за каждым её шагом, не выпускать из виду и успеть схватить после того, как она проявит свои магические способности, и до того, как король окажется в её власти.