Виктория Даль - Ангел (ЛП)

– Проводишь шлюху до церкви?

Мужчина поджал губы. Он казался мрачным человеком, которому нелегко давалась улыбка, и его высокий рост заставил девушку понервничать, когда он посетил её впервые. Сейчас же Билл выглядел как никогда сердитым.

– Всего лишь удивился, что ты захотела туда пойти. Я разочаровался в церкви давным-давно. Полагал, что и ты тоже. Но составлю тебе компанию, если возьмешь меня с собой. Хотя, возможно, ты предпочитаешь быть в одиночестве.

Честно говоря, Мелисанда не была уверена, что хотела находиться в одиночестве. Когда она работала, то жаждала этого одиночества. Хотя бы часа наедине с собой, без постороннего тела, которое вторгалось в неё. Но когда девушка оставалась одна, то чувствовала себя одинокой, потому что в этом мире не осталось больше души, которая бы любила её.

Именно поэтому Мелисанда по-прежнему ходила в церковь при первой возможности.

– Ты можешь проводить меня, – импульсивно произнесла она. – Если хочешь. Но внутрь не заходи. Я не могу находиться там с мужчиной.

Напряжение с его лица сошло на нет.

– Хорошо. Спасибо.

Девушка повернулась, чтобы продолжить путь к церкви, и нахмурилась от того, что он поблагодарил её, как будто для него было большой честью сопровождать такую женщину куда-либо. Билл шёл рядом с ней, почтительно сложив руки за спиной, как будто посылал ей сигнал о том, что не обидит. Мелисанда чувствовала, что он бросал на неё косые взгляды, но мужчина так и не проронил ни слова.

Они вышли на улицу, которая была залита солнечным светом, но это не спасало от холода. Мелисанда была уверена, что её нос покраснел, но она старалась не чувствовать себя неловко из-за этого. Его бледные ирландские щёки до сих пор были розовыми от ветра.

Билл всегда ей нравился. Золотистые волосы, белая кожа и тёмно-карие глаза. Его бледность казалась прекрасным дополнением к её коричневой коже. Когда руки мужчины скользили по её бедру, то от этого у Мелисанды горела кожа. Странно, что она воспринимала Билла таким образом, в то время как другие белокожие мужчины казались ей больными.

– Разве ты не проводишь Рождество со своим братом? – спросила она.

Он как-то упомянул о том, что у него есть старший брат.

– Он сбежал в Калифорнию. Думаю, что он исчез точно так же, как и другие мои братья. Один в Мексику. Один вернулся в Ирландию. Он родился здесь, как и я, но после смерти мамы, не мог дождаться того дня, когда вернётся на родину.

– Получается, что у тебя тоже нет никого, кто пожелал бы тебе счастливого Рождества?

– Нет, но я и не против. Все хорошо.

Было приятно идти с ним по улице; здания становились всё меньше и проще, по мере того, как они шагали дальше. Брусчатка под ногами была устойчивее. Сегодня всё пахло чистотой, дымком и специями, что уносило её заботы прочь всякий раз, когда она вдыхала эти ароматы.

Они достигли церкви раньше, чем девушке бы того хотелось, и вдруг их окружил шум, движение и слишком большое количество людей.

Мелисанда колебалась, пока стояла у чугунной ограды погоста, потому что не хотела, чтобы их интерлюдия заканчивалась.

– Ты можешь войти, – предложила она. – Но не вместе со мной. Сядешь рядом с другими белыми людьми.

– Я подожду здесь.

– Почему? – не такого ответа она ожидала.

– Потому что я так хочу. Если, конечно, ты не желаешь, чтобы я ушёл.

Было бы лучше сказать ему, что он должен уйти. Мелисанда знала это. Любое поощрение с её стороны и некоторые мужчины могли решить, что они уже не просто клиенты, а люди с определёнными правами на неё. Она видела, как это происходило с другими девушками. Мелисанда должна была отправить Билла прочь с простым «спасибо» и на этом успокоиться.

Но если бы она отослала его восвояси, то осталась бы одна, как только месса подошла бы к концу. А затем ей пришлось бы вернуться в свою комнату, постирать необходимое белье, заправить постель и к ужину возвратиться к работе шлюхи.

– Ты не замёрзнешь? – спросила девушка.

Мужчина пожал плечами и натянул шляпу пониже, когда Мелисанда кивнула в знак прощания и поднялась по ступеням церкви.

Она перекрестилась святой водой из купели, а потом прочитала короткую молитву и встала на колени недалеко от выхода у последнего ряда. Мелисанда всегда сидела в последнем ряду, неважно, насколько пустой или переполненной была церковь. Сдвинув шаль вниз, чтобы снова скрыть лоб, девушка наклонила голову и раскрыла руки, в которых пряталась маленькая коробочка.