Елена Юрьева - Вкус жизни

После церемонии все съехались на свадебное торжество, и Мери Таунсенд изводила себя переживаниями все ли остались довольны. Такова была широта ее души, которая вмещала в себе вечные волнения, что о ней подумают люди. Как казалось ее дочерям, это были издержки роли жены пастора, постоянно у всех на виду и у всех на языках, будь то злые они или добрые. Новобрачные держались скромно, лишь изредка обменивались ничего не значащими улыбками. Праздник выдался с размахом и, хотя семье Таунсенд такое торжество было не совсем по средствам, ошеломляющий успех, в глазах, приглашенных невозможно было не заметить. Изысканные закуски подавались между танцами, в которых все стремились принимать участие.

– Теперь ты не мисс, – подбадривающе сказала Мия сестре. – Ты миссис Такер.

Сестры не успели обменяться больше чем парой слов, так как невесту в этот день окружала толпа жаждущих дать свои пожелания и похвалить ее красоту. И даже если уже поздравление было сказано, все равно считалось лучше держаться недалеко от невесты, так как внимание, устремленное на виновницу праздника, могло перепасть и на самого гостя. А в почти диком приморском крае, внимание – это та ценность, которую тяжелее всего заполучить.

Мистер Коннор Такер, жених и новоиспеченный родственник семейства Таунсенд, был очень хорош собой. Выступающие скулы, обворожительная улыбка с образующимися ямочками и глаза, со взглядом убедительной заинтересованности в объекте внимания, привлекали всех молодых мисс и даже немолодых миссис в Свете. И какого было всеобщее удивление, когда свой выбор он остановил на Келли. Никто не подозревал о природе его мотивов, что двигали им при выборе спутницы жизни. Сама Келли, в тайне мечтавшая о Конноре, была повержена в шок, услышав от отца весть о просьбе ее руки и сердца. Более чем обмен несколькими словами в кругу молодых людей за игрой в очередном из приемов, именно с целью смотрин созревших для брака девиц, не представлялось случая узнать мистера Такера поближе. Но ей и в беседе с ним не было необходимости. Коннор сразил Келли с первой встречи, благодаря нескольким взглядам, брошенными в ее адрес, с полным основанием таившейся симпатии. И помня о долге и предназначении, она лучшего спутника и не могла себе вообразить.

Не так давно милой Молли пришлось выходить за стареющего барона и исполнять свою роль не в качестве супруги, а в качестве сиделки. Послесвадебное мрачное лицо Молли, черные кружевные перчатки, в которые были помещены молоденькие ручки, будничных оттенков платья не давали Келли покоя, ее страшила такая же участь, однако Коннор и брак с ним ей казался намного выигрышней и точно уж, претендующим, на счастье.

Весь праздник эмоции Келли не говорили ничего о том, что чувствует невеста, но все же, что-то похожее на страх и неуверенность, отчасти из-за того, что с чем-то совершенно новым ей предстоит ознакомиться сегодня, можно было разглядеть. Она старалась держаться ото всех в стороне, насколько ей это удавалось. Не привыкшая к публичности и терзаемая неуверенностью, движения Келли были слегка судорожными, мускулы лица напрягались так сильно, что нарисовать очередную улыбку удавалось с большим трудом. Ей казалось, что все вокруг видят фальшивость той самой улыбки, что образуется сильным напряжением мышц.

Шум стих, гости расходились, заботливая миссис Таунсенд проводила всех, в том числе и новобрачных, они отправились в поместье Такеров, которое располагалось в этой же восточной части побережья. Вид на море, вот что будет напоминать Келли о доме и что неизменно останется с ней. После свадьбы Коннору необходимо было время уладить дела поместья и затем они отправлялись в свадебное путешествие.

Младшая и последняя дочь Таунсендов, Агнесс, весь день держалась как настоящая леди, но как только закрылась дверь за последним гостем, она громко расплакалась. Агнесс была детской любовью связана со всеми членами семьи и замужество Келли было для нее сродни смерти сестры.

– Келли больше не будет меня укладывать спать? – с глазами полными слез и надежды, что все еще можно исправить, она обратилась к отцу.

Но не дождавшись ответа детское горе наполнило глаза новым потоком слез и не было сил больше произнести еще тысячу вопросов, которые за день созрели в ее головке. Мать принялась ее успокаивать, еле сдерживая себя, чтобы не разрыдаться.

Ангесс была очень чувствительной натурой, при этом жизнерадостна и полна сил. Ее привлекало все, что могло доставить уйму хлопот и куда можно было потратить переполнявшую ее энергию. Детская любознательность нашла свое применение в изучении всего, что попадалось под руки в кабинете отца, особенно привлекала наука о цветах, но все же большее предпочтение отдавала музыке и рисованию. Не ведя счет времени, могла половину дня провести рисуя, создавая новый мир, известный только ей одной, который ограничивался краями холста. Всегда подпрыгивая, как лань, заливаясь смехом или напевая, она перемещалась по дому с невесомой легкостью и каждый мог позавидовать ее жизнелюбию. Агнесс не была похожа на своих старших сестер, это было дитя любви, окруженное заботой и не подозревавшее о существовании трудностей. Сегодня случилась первая беда в ее жизни, с которой она долго еще не будет мириться.