КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ - ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ (СИ)

- Готова ли ты выполнить мою волю, волю наследного правителя и твоего повелителя?

- Да, король Крифа Андлолор Один.

- Кто с нами?

Юноша, одетый в царское облачение, не мог уже видеть сам. Кинф отерла слезы и оглядела присутствующих.

- С нами рыцарь Горт, твой учитель Савари и два раба.

- Хорошо, – Крифа закрыл глаза. Его рана на груди снова открылась и по молодой руке, свисающей с телеги, потекла яркая кровь. – Это именно то, что нужно. Великим Богам угодно было разделить нас, и вместо одного существа родились два. Мне достались ум и сила, тебе – ум и твердость духа. Теперь настало время нам соединиться, словно мы опять одно существо в утробе матери… Знаешь ли ты легенду о трех братьях, породненных железом?

Кинф вздрогнула; слова брата были частью ритуала посвящения в короли, но…

- Крифа, женщина не имеет права восходить на престол! – зашептала она, но он перебил её.

- Женщине – нельзя, но тебе, моему близнецу, союзнику и другу, можно. Царь Чет, что просил у нас убежища, вероломно напал на нас. Он хочет получить корону, нашу с тобой корону, и ты должна будешь отомстить ему. Он должен умереть.

Кинф! Можно ждать, можно выбрать тебе мужа и родить наследника трона, но это слишком долго! Я хочу увидеть Чета в Чертогах Богов раньше, чем истлеют в земле мои кости, и сказать, что он зря старался – он не стал настоящим королем, убив нас! Чет не получит символ королевской власти – Инушар Один, и никогда не наденет шлем Радужной Бабочки на свою голову. Не должен он получить и ни одного Меча из Трех, чтобы назваться равным братьям королей Андлолоров, понимаешь? Два из них неизвестны и забыты, их истинные имена знают лишь их хозяева – ну, и я. А Инушар Один… Если я умру королем, вы должны будете похоронить его вместе со мной. Чет может найти мою могилу и достать его. Поэтому я не должен умирать, ясно? Ты станешь мной, а я – тобой. Умрет Кинф, – Крифа открыл глаза. – Отец уже смеется в Небесных Чертогах.

Выдать себя за Крифу, воевать… О, Боги!

- Хорошо, – шепнула она, отирая мокрые глаза, – давай же скорее!

- Об этом будем знать лишь мы. Ты должна это сделать! Мы с отцом будем смотреть с небес, и смеяться над Четом! Как мне хочется посмеяться…

Кинф, Кинф, это искупление твоего греха!

- Но король! Принцесса не умеет владеть оружием! – возразил рыцарь Горт. – Всем сразу станет ясно, что она – женщина, и тогда…

- Умеет, – возразил Крифа, глянув на сестру. – Я учил её, она держала в руках Инушар Один. Мы вместе играли в залах для воинов. Вам остается лишь умножить её мастерство.

- Но Крифа, я же женщина! – простонала Кинф. – Меня поймают и сожгут на костре, если узнают!

- Нет, этого не будет. Я уже вижу отца, и он говорит, что ты соберешь войско и отомстишь Чету. Клянись! – торжественный голос Крифы снова разнесся над болотом.

- Знаешь ли ты легенду о трех братьях, породненных железом?

- О, да, мой король.

- Расскажи.

- Солнцеликий Яр позвал к себе трех воинов, равных по силе, и разложил перед ними три меча: Инушар Один (Око Солнца), Этим Один (Блеск Солнца) и Айон Один (Луч Солнца). И велел он им ответить на вопрос: «Что есть смерть?» И первый из Андлолоров ответил: «Это лишь промежуток между двумя жизнями». И отдал ему Яр Око Солнца, дабы защищал он короля.

Второй воин ответил: «Это честь на поле боя». И отдал ему Яр Блеск Солнца, чтобы могучий воин прославлял величие его.

А третий воин рассмеялся и беспечно ответил: «Смерть? Кажется, это то, что случается с человеком в конце жизни. Странно, что ты, Бог, не знаешь такой простой вещи!». И отдал Яр Луч Солнца весельчаку, чей язык остер, как меч.

Крифа вдруг дернулся судорожно и до боли сжал руку сестры; его потемневшие глаза на бескровном лице были как черные провалы.

- Хорошенько помни эту легенду! Её имеют право знать лишь наследники королевской крови. Её и имена мечей и их обладателей. Они знают… знают и еще одну тайну. О венце и Лесной Деве. Это древние реликвии… По этим знаниям в спорном случае выбирают короля. Я рассказывал тебе о них. Хорошенько помни! Теперь найди своих братьев по оружию, – сказал он; он уже не видел и не слышал, даже её вопли и причитания не доходили до его сознания. – Меч Этим Один у рыцаря Натаниэля, он еще на прошлой неделе бежал из Мунивер от гнева отца. Айон Один у… – договорить он не успел, голос его вдруг осекся, и причитания Кинф взлетели над деревьями:

- Крифа! Крифа!

Юноша, совсем еще хрупкий мальчик, на полуслове раскрыв рот, удивленно смотрел в небо мертвыми глазами. Тонкие пальцы разжались, освобождая от своих объятий рукоять меча; рыдала женщина, молчали рабы, и промежуток между жизнями был долог и скорбен.