Яна Немцова - Катенька

– Нам нужно что-то новое, грандиозное! – не обращая внимания на Луизу, сказал Пьер. – Но я не понимаю, что именно.

– Мы всегда удивляем и радуем публику, не стоит так волноваться, – она коснулась его тёмных кудрей.

– Ты не понимаешь! – воскликнул Пьер, одёргивая её руку. Он вскочил и стал ходить по кабинету. – Будут важные люди, от них зависит судьба театра. Только представь, Себастьян Пети и его партнёр месье Лаврин, кажется, напишут о нас в своей газете и порекомендуют в свете. А Джузеппе Фурнье, злейший критик, восхитившись нашей игрой, станет строчить хвалебные статьи.

– Так и будет. Но, Пьер, без отдыха ты спятишь, у тебя уже начинают появляться седые волосы, – Луиза остановила распалённого Пьера и прильнула к его губам.

– Некогда! Нужно начинать репетицию, – рявкнул он, оттолкнув её, и вышел из кабинета.

Проходя мимо комнат актёров по узкому тёмному коридору, Пьер чувствовал запах алкоголя.

– Все на сцену. Живо! – закричал он в ярости и, пнув первую дверь, поспешил к сцене. Чем ближе, тем яснее ощущал он её невероятную магическую силу. Не исчезающую, даже когда она была темна и пуста. Сцена всегда для него была местом силы. Влияла на всё его существование. Пьера не страшила и бродячая жизнь актёров, но, приобретя в начале осени этот театр, его дитя, его любовь, он стал абсолютно счастливым человеком. И он сделает всё, чтобы театр вознёсся над всеми прочими и занял подобающее ему место. Засиял в зените славы.

Пьер поднялся в закулисье, похожее на блошиный рынок и цыганский табор разом. Повсюду был распихан реквизит, грудами валялись платья, костюмы, нечёсаные парики. Осатанев, он готов был разорвать напополам первого, кто покажется на глаза. Он хватал всё, что попадалось под руку, раскидывал в разные стороны.

– Пьер, что стряслось? – подбежала к нему испуганная Луиза.

– Что это?! – оглядел он собравшихся актёров. – Отвечайте, что это?! Вот ты, Пенелопа, или ты, Жанет, – вы же все женщины, вам нравится быть среди всего этого бардака? Или ты, Констан, тебе нравится после каждой похмельной ночи спотыкаться об это? – он обвёл руками кучи хлама. – А ты, Жюльен, такой брезгливый, оденешь потом это на себя?! Ну что же ты, Анри? Ты старше их втрое, я надеялся на тебя! Театр – это храм искусства, а вы гадите в храме!

– Мы сегодня всё уберём, – только Луиза осмелилась ответить.

– Сегодня?! Костюмерная готова была ещё три дня назад. А ты говоришь «сегодня»? Чем вы занимались все эти дни? – он подошёл к Констану. – Пили, веселились? Вы каждую ночь это делаете, а с утра как варёные. С сегодняшнего дня я запрещаю вам пить!

– Это несправедливо! – возмутился Констан, и Пенелопа локтём ткнула его в бок.

– А то, что я вижу, справедливо? Или мне нужно убрать всё это самому?! Вы живёте здесь, пьёте, едите! И не в состоянии убрать свои костюмы, которые стоят целое состояние!

– Простите, месье Дюруа, нам нет оправдания, – пробасила Жанет.

– Мы благодарны за вашу щедрость и доброту. Мы приведём все костюмы в порядок, разложим всё в костюмерной, как книги на полках библиотеки, – затараторила Пенелопа.

– Начинаем репетицию! – заорал Пьер, сдерживаясь, чтобы не ударить пропойцу Констана. Уже месяц репетировали его новую пьесу о несчастной в любви девушки по имени Колетт. Но всё было не так. Неискренность в игре актёров убивала его.

Пьер сел в центре партера поближе к сцене. Актёры начали со второго явления. В нём Колетт вынуждена расстаться со своим возлюбленным из-за отцова повеления.

Луиза, как всегда, играла главную героиню. Пьер пристально наблюдал за всеми, пытаясь понять, как добиться своего идеала.

– Папа́ сказал, если я в течение полугода не дам согласие на предложение сына Жанет, – начала Луиза волнительную роль героини, – он сам отдаст меня за него.

– Как же нам быть? – спросил худощавый Констан в изношенной серой рубахе.

– Ах, почему же на долю любящих сердец выпадает столько запретов и испытаний. Чем мы заслужили их? – спросила она, глядя на Констана.

– Мы будем счастливы, я обещаю. Не терзайся, прогони прочь горькие мысли. – он подошёл к ней ближе и взял за руки.

– Опять ты?! Бездельник проклятый, я же сказал, не желаю видеть тебя рядом с моей дочерью.

На сцену вышел седовласый Анри – отец героини. Луиза отстранилась от возлюбленного.

– Не гневайтесь, папа́. Это я попросила его принести мне свежих цветов из нашего сада, – задыхаясь, сказала Луиза и присела на диванчик, быстро обмахиваясь веером.