Джулия Лонг - Однажды в полночь

Большие руки Джонатана поддерживали ее за спину. Они начали неторопливо, с закрытыми глазами. Бросая вызов друг другу, останавливаясь, чтобы подразнить другого, потом снова начинали двигаться. Он позволил ей задать ритм. Медленное движение и остановка. Вверх, пауза, вниз. Пытка чувственностью. Жилы у него на шее натянулись, голова запрокинулась, грудь вздымалась. Джонатан застонал, когда Томми опять стала подниматься над ним. Его лицо вспотело, глаза почернели. Ей понравилось, как пот ручейками начал стекать ему на ключицы.

– Пожалуйста, Томми. Имей жалость. Мне нужно… Пожалуйста… О!

Джонатан резко приподнялся, и Томми проявила милосердие. Сплетясь в объятии, они неистово прижимались друг к другу. Ее соски терлись о его грудь, лишь добавляя ощущений, ногти вонзились ему в плечи, заставляя его двигаться жестче, входить в нее глубже и глубже, пока Джонатан не прохрипел ее имя.

– Томми! – Дрожь сотрясала его.

Беззвучный крик так и не вырвался из ее горла – Томми почувствовала, как разваливается на части.

Четыре часа спустя Джонатан тоже открыл для себя много нового.

К примеру:

– У тебя ягодицы, как персик. – Он легонько ущипнул Томми. Потом начал целовать ее спину, начав сверху.

Томми лежала на животе, пресыщенная, уткнувшись лицом в локоть. Джонатан лизнул ее копчик. В ответ Томми пошевелилась, потом, перекатившись на спину, тихо вздохнула. Джонатан просунул пальцы между ее бедер, ласково, осторожно, поиграл завитками волос, и она, вздохнув еще раз, раздвинула ноги шире.

Теперь Джонатан угождал ей. Его пальцы начали ласкать ее там, где она была влажной, скользкой, гладкой, как атлас. Пальцы погружались в нее, выходили наружу.

Томми тихо застонала и подняла ноги, согнув их в коленях.

– Нравится? – напряженно спросил он.

– Только не останавливайся. – В ее голосе послышалась мольба, если только она вообще могла кого-нибудь умолять.

– Встань на колени и локти, – мягко приказал Джонатан.

Она сделала, как было сказано. Джонатан лег на спину, просунул голову между ее ног и, взяв ее за ягодицы, притянул к своему рту. А затем проник языком в ее лоно.

Томми испытала потрясение. Восхитительное потрясение! Она со свистом втянула в себя воздух, когда язык Джонатана стал ласкать ее чувствительный узелок. Не в силах сдержаться, она застонала.

– О боже! О, пожалуйста… Джонатан!

– Еще? – спросил он.

Томми была готова разрыдаться.

Джонатан повторил. На этот раз он описывал языком круги вокруг узелка, потом втянул его в себя и легонько пососал. Страсть, словно вино, ударила ей в голову. Томми зашатало, и Джонатан быстро подхватил ее.

Он был рад доставить ей удовольствие. Его язык, шелковый, ловкий и настойчивый, довел ее до безумия от наслаждения, о котором она не могла и мечтать. В ушах у Томми, как шум океана, отдавалось ее прерывистое дыхание, раздавались какие-то животные звуки, полные удовольствия, которыми она подбадривала Джонатана. Ей и в голову не могло прийти, что она способна ощущать подобное. А он продолжал ласкать ее все более и более настойчиво, и вот оно! Словно стена пламени упала на нее!

Пока Томми, пронзительно вскрикивая, приходила в себя, Джонатан выскользнул из-под нее и, схватив ее за бедра, направил в нее свое естество. Вышел из нее и снова резко вошел. Потом, притянув бедрами к себе, продолжал брать ее, проникая в нее все глубже и глубже. Их тела жестко бились друг о друга. Томми вцепилась в стеганое одеяло и снова с изумлением ощутила, как ее разрывает на части от наслаждения. Она слышала хриплое дыхание Джонатана и его стон, когда он, еще отчаяннее заработав бедрами, вдруг резко остановился. Раздался крик упоения. А после и для Томми наступил момент немыслимого, почти непереносимого наслаждения.

О! Бесконечного, бесконечного наслаждения! Ей всегда, всегда будет мало Джонатана.

Он рухнул рядом, схватив в охапку Томми, пресыщенную, податливую и безвольную. Их тела блестели от пота. Двигаться не хотелось.

– Надо быть осторожнее со всеми этими переворотами вверх тормашками, – пробормотал он. – Это только ради тебя.

Томми не терпелось узнать, что он имел в виду.

На седьмой час оба заснули. Томми почти целиком навалилась на Джонатана, а он обнимал ее.

Джонатан похрапывал во сне.

Она проснулась первой, положила голову ему на грудь и вслушалась. В тихий храп. В бурчание в его животе. В ровные удары его сердца.

Это благословение свыше. «Я такая счастливая!»