Елена Тюрина - Наследники графа. Армэль

… Вечерняя прогулка в карете по центральной площади Рима для итальянской знати являлась практически обязательным ежедневным мероприятием. Она позволяла узнать все самые важные новости, показать себя и поглазеть на наряды других, выяснить, кто за кем сейчас ухаживает. Поэтому вечерний выезд графини ди Грациани ни у кого не вызвал вопросов.

После встречи с виконтом де Куси Эжени не узнавала саму себя. Раньше она бы и представить не могла себе такого. Без смущения она ехала на свидание, тем самым обманывая дона Леопольда ди Грациани. Впервые в жизни она поступала совершенно безрассудно, не думая над возможными последствиями своих поступков и всецело отдаваясь чувствам. Графиня, конечно, осознавала, что подобным поведением может погубить себя, но ей было все равно.

Увидев его, стоящего среди развалин часовни, Эжени бросилась к виконту без каких либо объяснений, расспросов о причинах его приезда в Рим. Она желала только одного – оказаться в его объятьях.

Однако Армэль остановил ее, сказав, что она ставит под угрозу свои отношения с человеком, которым, наверное, очень дорожит. Но Эжени, прильнув к виконту и коснувшись губами его скулы, не чувствуя при этом ни малейших угрызений совести, прошептала что подлинная ее жизнь – это он.

Мазарини скончался. Перед смертью он вызвал к себе Людовика XIV. Молодой король, умевший держать себя в руках в любой ситуации, в этот момент был заметно взволнован. Кардинал всю жизнь был рядом и поддерживал его. По сути, Людовик не принимал сам никаких решений, а теперь… Теперь ему придется править самостоятельно. Это пугало молодого монарха и одновременно воодушевляло его.

Король стоял у постели первого министра. На лице его были и жалость к умирающему, и страх, естественный для каждого нормального человека, видящего смерть, и боль, потому что, по сути, кардинал заменил ему отца.

– Я ухожу, на то воля Божья, – проговорил тихо итальянец.

Людовик склонил голову, словно тоже покоряясь воле Господа.

– Перед Богом вы поклялись быть добрым и справедливым королем, – продолжал Мазарини.

– Да, – подтвердил монарх.

– И все мои старания я направил на то, чтобы вы сумели достойно это обещание исполнить. Будьте же всегда беспристрастны и не предвзяты в своих решениях. Молю вас, помните свои обязанности перед народом Франции.

Кардинал взял с короля обещание, что тот не будет прибегать к помощи министров, а станет единоличным правителем Франции. Но посоветовал все-таки прислушиваться к Кольберу – своему помощнику.

Людовик, погруженный в свои раздумья, хотел остаться один, и даже уже было приказал, чтобы его везли в Пале-Рояль, где он когда-то жил с матерью и братом, но потом король решил, что его молодой супруге и матушке вряд ли понравится, что он оставил их одних. Анна Австрийская очень переживала из-за кончины своего первого министра. Чего не скажешь о брате короля. Филипп устроил в своих покоях очередную пирушку. Когда выведенный из себя таким поведением брата король вошел в покои Месье, тот как раз колотил слугу, случайно опрокинувшего бокал вина.

– Ваше высочество, пощадите своего раба! – стонал юноша, лицо которого было разбито, а из носа текла кровь.

– Ты пес, а непослушных глупых псов я бью! – кричал Филипп.

При виде царственного брата, герцог остановился. Но не от испуга. Улыбнувшись, он самодовольно проговорил:

– Этот человек меня прогневил, и я его наказываю.

– Разве подвиг – бить того, кто не может вам ответить? – спокойно сказал Людовик.

В тот же вечер королева-мать приняла окончательное решение о том, что ее младший сын должен жениться.

– На ком? – поинтересовался король.

Когда Анна Австрийская назвала имя той, которую выбрала в супруги Филиппу, Людовик недоумевающе поднял брови.

– Кузина Минетта? Сколько ей сейчас? Пятнадцать?

Он прекрасно помнил, как во времена Фронды Генриетта Английская, дочь английского короля Карла I, жила вместе со своей матерью здесь, во Франции, в Пале-Рояле.

– Мне было четырнадцать, когда я вышла за вашего батюшку, – напомнила королева-мать.

Заняться вопросами женитьбы Филиппа Орлеанского решено было не откладывая. Через несколько месяцев французский двор официально попросил руки принцессы у ее брата, короля Карла II. А еще спустя пару месяцев состоялась официальная церемония бракосочетания.

Приезд во Францию английской принцессы кардинально изменил судьбы двух людей – графа де Бельфлера и никому тогда неизвестной Луизы де Лавальер. Первый влюбился в Генриетту, увидев ее, сходящую с корабля в порту Кале. Он вместе с герцогом Бекингемским должен был сопровождать невесту принца. Арман был покорен английской принцессой также как и Бекингем. Из-за этого оба дворянина постоянно конфликтовали.