Марина Стукова - Под знаком лисы

– Да. – икнув я, попробовал встать. – Я в полном порядке!– повторил, падая назад.

– Santa María*, как же я счастлив, что ты здесь, а не дома, сукин ты сын, Borracho**.

– Что ты мелешь, сошел с ума? – Недоумевающим взглядом посмотрел на Мигеля, не понимая чрезмерную радость друга.

– А ты, что еще ничего не знаешь? – стушевался парень.

– Чего не знаю?

– Ваша гасиенда сгорела сегодня ночью. Я сам только что узнал об этом, и тут же направился к вам, а по дороге встретил тебя.

– Что, ты совсем спятил Perro viejo***.

– Я говорю тебе правду.

После такой большой пьянки, мозг отказывался быстро соображать.

– Отец!– резко вскочив на ноги, вскрикнул я и пустился в сторону дома.

Мысли о плохом быстро отрезвляют, так было и сейчас.

Мигель бежал следом.

– Постой, amigo****, но разве он не уехал?

«Отец и в самом деле собирался отплывать в ближайшие дни с кораблем, но, когда точно он еще не решил. Говорил, что нужно уладить какие-то дела в Санта-Паулу. И что не будет его всего лишь неделю. Надеюсь, ему удалось уехать.» Пытался настроить себя только на хорошие мысли, все же сердце мое не унималось, будто предчувствуя, что произошло что-то непоправимое.

Когда Диего оказался рядом с родным домом, точнее тем, что от него осталось, пожар уже был полностью потушен. А два соседских рабочих выносили тело отца, завернутое в полотняную ткань. Они подошли и положили его останки перед мужчиной. Мороз прошелся по моему позвоночнику, верить в произошедшее, просто не хотелось.

«Этого не может быть, это не отец, кто угодно, но не он». – Сопротивляясь, кричал мозг. Но как только он отодвинул ткань и увидел отцовский перстень на руке обугленного тела, вся земля вокруг закрутилась и стала уходить из – под ног. Этот перстень, уже несколько поколений передавался от отца к сыну в нашей семье, поэтому узнать его не составило особого труда. Упав на колени перед свертком, я ощутил, как из моей груди вырывают сердце, точнее, то, что еще оставалось от него и продолжало теплиться внутри. Теперь я был совсем один, ни отца, ни матери, ни сестры, ни любимой. Весь мир, как и сама жизнь, потеряли смысл, даже родная гасиенда, где прошло все его детство, была практически выжжена дотла.

– Нет! – Закричал Диего, ощущая нестерпимую боль.

– Крепись, amigo, крепись. – Хлопая по плечу друга, говорил Мигель.

Наверное, если бы Диего не пережил за свою жизнь столько, сейчас он просто сошел бы с ума от горя. Но, несомненно, испытывать все это было невыносимо. Отведя друга в сторону, Мигель протянул ему бутылку.

– Пей!

Это позволит тебе забыться, хотя бы немного.

Почти полностью опустошив ее содержимое, и изрядно захмелев, чувства Диего и в самом деле частично притупились.

Через какое-то время появились служители закона, в их числе был и Фердинанд. Измученный де ля Вега, просто сидел в стороне, опираясь на дерево, похоже ничего не соображал, взгляд был стеклянным, казалось даже, что верхнее веко не моргает и застыло. Мигель взял все на себя, подробно отвечая на вопросы капитана.

Фердинанд медленно подошел к Диего, но тот даже не отреагировал на него, тогда мужчина наклонился к нему и тихо прошептал на ухо.

– Теперь ты понимаешь, что не следовало нас обижать!

В эту же секунду в глазах де ля Вега вспыхнула ярость, как по команде тот сорвался с места, пробуждаясь от своего сна, и обхватив горло ненавистного человека, начал душить его.

Другие солдаты тут же бросились на подмогу, оттаскивая разъяренного молодого испанца.

Прочистив горло Фердинанд поправил мундир и срывающимся голосом, буквально заскулил, как плешивый пес:

– Вы видели, он снова бросился на служителя закона, схватить Cachorro*****!

_______________________

*Santa María (исп.) – Святая Мария.

**Borracho (исп.) – пьяница.

***Perro viejo(исп.) – старый пес.

****amigo (исп.) – друг.

***** Cachorro (исп.) – щенок.

Глава 5

У него отняли все…

Суд постановил: Диего сам виноват в случившемся пожаре. прокурор заливался соловьем, обвиняя юного кабальеро в том, что годы, проведенные в Америке, плохо сказались на молодом кабальеро. Этот жирный боров, лоснящийся от обжорства и безделья, заявил, что Де ла Вега слишком злоупотребляет спиртным и является угрозой для всего города, ведь так он мог спалить любого порядочного гражданина. Прихвостни – присяжные подняли шум, требуя изгнать молодого мужчину из города.

Друг Диего – Мигель не выдержал и, вскочив со своего места в зале, стал отстаивать честь друга, к нему присоединились и работники гасиенды, но их никто не слушал. Даже адвокат сидел тихо, как мышка. Было ясно, что он подкуплен и работу свою не исполнит, как следует.