Эми Хармон: Потерянные сердца

За неделю мы добрались от зимней стоянки до того места, где Джон с моими братьями похоронил то, что осталось от фургона. Крест немного покосился, но все еще стоял. Мы поправили его и набросали побольше камней на кузов повозки. Но на этот раз, уезжая, я не стала оглядываться. Я чувствовала там присутствие моих близких и была рада оставить позади эту безжизненную пустыню.

К июлю 1854 года мы добрались до Коломы, городка золотодобытчиков, возникшего в сорок восьмом, когда работник лесопилки Саттера обнаружил здесь месторождение. Мы с Джоном сняли с себя одежды из шкур, сменив их на те немногие вещи из ткани, что у нас остались. Выглядели они так себе. У Джона так сильно отросли волосы, что я опасалась, как бы кто-нибудь не пристрелил его не разобравшись. Поэтому я ехала впереди, держа ладонь козырьком, чтобы закатное солнце не слепило глаза, и с изумлением осматривая многочисленные шалаши и лачуги, разбросанные круго́м. Я не представляла, как нам теперь найти моих братьев. Но они заметили нас первыми.

Еще с сорок девятого года у Эбботта сохранился участок с однокомнатным домиком, который больше напоминал лачугу. Но, по крайней мере, мальчишки остались вместе. Там они переждали зиму и протянули весну, работая на лесопилке и на добыче золота. У Уэбба по-прежнему не было башмаков, Уилл вырос на целый фут, а Уайатт стал совсем взрослым, хотя расплакался как маленький в моих объятиях.

Такую радость не описать словами. Ноги не держали нас, и мы упали на землю одной большой кучей, смеясь, плача и обнимаясь. Мы пытались что-то говорить, но ничего не выходило, и мы просто продолжили плакать, пока слезы не иссякли.

– Джон обещал нам. Он обещал и сдержал слово, – сказал Уэбб, и все снова разрыдались.

Джон, как никто другой, умеет все наладить. Кое-что он продал, кое-что обменял, и очень скоро у нас появился свой дом, лавка и круглый загон. Он наконец смог заняться разведением мулов, начав с Котелка и нескольких кобыл.

Уайатт нашел работу, а Эбботт женился, удивив этим всех нас, наслышанных о его проблемах ниже пояса. Мы отправили письма в Миссури. Дженни и Джон Лоури-старший ответили и даже прислали немного денег и подарки для мальчишек. Все складывалось неплохо, но Джон продолжал носить в себе старую боль.

В пятьдесят шестом году, забрав с собой мальчишек и все свое быстро растущее дело, мы перебрались в долину Соленого озера, чтобы Джон смог выполнить еще одно обещание. Все лето он следил за прибывающими на рынок караванами и племенами, зная, что однажды здесь появится и Вашаки. Представьте себе, какова была его радость, когда это наконец произошло. Джон привел его к нам домой. Вашаки и его люди разбили лагерь на нашем участке и целых два дня делились историями и вспоминали былое. Вашаки здесь уважают, так что никто не тревожил его спутников. Уэбб, Уилл и Уайатт сидели с ними, слушали и смеялись, хоть и не понимали ни слова.

Вашаки не стал спрашивать о том, почему у нас еще нет детей, но перед отъездом сказал Джону, что у него будет сын. Мой муж возразил, что ему хватает троих братьев Мэй, но Вашаки объявил, что тот положит начало многим поколениям Джонов Лоури и что потомки будут гордиться им и передавать его историю из уст в уста.

Видения, предчувствия – в этом Вашаки похож на мою маму. Через год, когда мы снова увиделись, мой живот уже начал округляться, а в ночь, когда я родила, на снегу появились следы.

ЧЕЛОВЕК ПО ИМЕНИ Джон Лоури действительно существовал. Он родился в Миссури у матери-пауни и белого отца, отправился на Запад и в итоге поселился в Юте в 50-х годах XIX века. Он приходится прапрапрапрапрадедом моему мужу. Потомки спорят о том, был ли отец Джона, тоже Джон Лоури, его настоящим отцом или же мать Джона просто вышла за него замуж после смерти ее мужа из племени шайеннов (Орлиного Пера) и новорожденной дочери. Точного ответа на этот вопрос мы не узнаем никогда. Так или иначе, Джон Лоури передал свое имя сыну, и так продолжалось много поколений, но я очень надеюсь, что жизнь после смерти существует, и однажды я смогу услышать настоящую историю из первых уст. Неизвестно, был ли Джон Лоури знаком с вождем Вашаки, но после написания этой книги мне кажется, что я сама лично знала их обоих.

В детстве мой муж каждое лето ходил в походы по хребту Уинд-Ривер вместе с отцом, а фотография вождя Вашаки висит у нас в комнате, заткнутая за ремешок старой конской упряжи. Он с детства восхищался вождем Вашаки. Я же прониклась этим восхищением лишь недавно, когда начала обдумывать идею этой книги. Вашаки предсказывал, что о нем будут писать книги, и я лишь одна из многих писателей, благодаря которым осуществилось это предсказание. Многие из его предсказаний оказались правдивыми. Видение, описанное в этой книге, относится к 1850 году, хотя участие Наоми в запечатлении видения вымышлено. Мне просто захотелось включить это видение в историю, потому что оно играло очень важную роль в жизни Вашаки и в том, каким путем он вел свой народ. На самом деле картина, изображающая это видение, была создана в 1932 году Чарли Вашаки, одним из сыновей вождя. Я намеренно описала рисунок Наоми совсем иначе, чтобы не вводить в заблуждение читателя. Настоящую картину под названием «Видение Вашаки», написанную на оленьей коже, можно увидеть в музее Восточного университета штата Юта.