Адриенна Бэссо - Единственный и неповторимый

– Клянусь, что стану достойным воспитывать этого мальчугана и буду отцом, которого он будет уважать. – Он обратил взор на Бриенну. – И мужем, которого ты обязательно полюбишь.

Лоб Бриенны перерезала глубокая складка, но она ничего не сказала. Окруженный стражниками, Алек вышел из зала. Некоторое время стояла тишина, только слышалось веселое воркование младенца. Создавалось впечатление, что он зовет отца вернуться.

Джоан заметила, что Бриенна слегка ожила. Она подошла к сыну, и он с радостью потянулся к матери. Джоан, Малколм и Кэтрин окружили мать и дитя.

– У меня ноет сердце, – призналась Бриенна. – Но сама не понимаю, почему я так сильно тревожусь о будущем Алека. После всего, что между нами произошло, едва ли меня должно занимать, что с ним станет, но ничего не могу с собой поделать.

Джоан коснулась подушечками пальцев лба девушки и попыталась разгладить складку.

– Он отец Лайама. Естественно, ты испытываешь к нему сильные чувства.

– Он изменил мою жизнь, толкнул к тому, что я даже представить себе не могла. Я должна его ненавидеть.

– Но ты не можешь, – с видимой симпатией проговорила Кэтрин.

– Тебе нужно время для осмысления всего, что ты узнала об Алеке, – сказал Малколм.

Бриенна кивнула.

– Да. Я хотела бы уехать домой.

– Ты можешь уехать, когда захочешь, – заверила ее Джоан. – Малколм организует сопровождение.

– Если хочешь, я поеду с тобой, – предложила Кэтрин.

Бриенна обрадовалась.

– Спасибо тебе, Кэтрин. Я буду счастлива, если ты составишь мне компанию. – И она порывисто сжала руку подруги.

– Последние недели выдались для тебя нелегкими, – сказал Малколм. – Но ты держалась с честью и достоинством. Думаю, отец гордится тобой.

– Ты уверена, что хочешь уехать именно сейчас? – забеспокоилась Джоан. – Между тобой и Алеком еще ничего не решено.

Глаза Бриенны наполнились грустью.

– Да. Именно поэтому я должна уехать. Мною владеют эмоции, и я не могу мыслить здраво. Мне необходимо оказаться от него подальше.

– Но ведь оставшись здесь, ты вполне можешь с ним не встречаться, – удивился Малколм. – Он будет работать от заката до рассвета, а все остальное время проводить взаперти.

Бриенна опустила голову.

– Одно только знание того, что он здесь, делает меня слабой. Боюсь, я навлеку на себя позор и начну искать с ним встреч. Нет, сейчас нам с Лайамом лучше всего вернуться домой. Я бесконечно признательна вам за проявленную доброту, но теперь мне нужна сила семьи и клана.

– Мы исполним слово, данное твоему отцу, и отправим к нему Алека, как только он закончит здесь работу, – напомнил Малколм. – Так что рано или поздно вы встретитесь.

Бриенна судорожно вздохнула и прижала Лайама к груди.

– К этому времени я вновь обрету силу и смелость и буду готова принять свое будущее.

– Она все еще любит его, – заметила Джоан. Все уже давно разошлись. В большом зале остались только они с Малколмом. Малколм улыбался жене. – Да, это видно. Она испытывает боль и недоверие, но в ней нет злобы. Алек вовсе не мерзавец с черным сердцем, каким мы его считали.

– Возможно, когда-нибудь Бриенна вспомнит, какие качества привлекли ее в Алеке в их первую встречу. Ведь за что-то она его полюбила.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Джоан.

– Мы приписали самозванцу-Алеку такие коварные намерения, а вся история началась из-за того, что кто-то из Маккенна забыл плед на турнирном поле, – задумчиво проговорил Малколм.

– Если бы не все это, моего отца ни за что не попросили бы стать посредником в переговорах между Кланами Маккенна и Макферсона. Ты бы не приехал в закмок Армстронг. – Она повернулась к мужу и сразу оказалась в кольце его рук. – И мы бы не поженились.

Он наклонил голову и взглянул на прильнувшую к нему жену.

– Ты хочешь сказать, что мы обязаны Алеку своим счастьем?

Джоан пожала плечами.

– Ну, я бы не стала заходить так далеко.

Малколм широко улыбнулся, и в его глазах вспыхнули задорные искорки.

– Почему нет?

Джоан сидела на скамейке, наслаждаясь теплым послеполуденным солнцем, и наблюдала за Лилиас, склонившейся над грядкой с ровными рядами зеленых побегов. Работа в огороде стала новым наказанием, которым Джоан пыталась отучить девочку от шалостей, но пока она не была уверена в эффективности этого решения, поскольку Лилиас, похоже, наслаждалась происходящим.

Каллум сидел на корточках рядом со старшей сестрой и с самым серьезным видом наблюдал за ее действиями. Иногда он трогал пальчиками сорняки, которые выпалывала Лилиас, а та улыбалась малышу и гладила его по руке.