Джоанна Линдсей: Цветок в его руках

– Если твой гнев остыл, почему ты не вернулся раньше?

– Потому что в ту ночь ранил своего брата. В спину. Он едва не умер. И я почти ослеп от ярости.

– Это был твой брат? – ахнула Макс. – Эллисон изменила тебе с братом?

– Да. Но мой отец окончательно все испортил, настаивая, чтобы я все-таки женился на Эллисон. О нашей помолвке было объявлено, он не хотел скандала. Я чувствовал, что меня предали и отец, и брат, самые близкие мне люди, на которых, как я считал, можно во всем положиться. Единственное, что я мог сделать, – покинуть этот город, пока не натворил что-то похуже.

– И время не излечило рану, правда?

– Наоборот. Я пришел в себя, а они, очевидно, нет. Жаль, я не узнал раньше, как они приняли мой побег, но уехав, ни разу не оглянулся.

– Но это тебя предали во всем. Тебе не за что винить себя.

– Считаешь, что долг жены – защищать мужа?

Она проигнорировала редкую улыбку, которую он ей послал, и честно ответила:

– Ты действительно думаешь, что я бы так поступила, будь ты действительно виноват?

– Да.

Макс фыркнула, но больше для порядка, потому что, возможно, стала бы на его сторону в любом случае. Но все-таки сказала:

– Я констатировала факт, основанный на том, что ты рассказал мне. Но, может, это не все?

– Это все. Ты знаешь это так же хорошо, как я. Ну что, пойдем? Я хочу пораньше прийти, чтобы застать Флинта.

Диган встал и поставил ее на ноги. Но не снял руку с талии жены, когда они пошли к двери. Последнее время он постоянно обнимал ее, словно боялся расстаться. Макс казалось, что он ведет себя, как настоящий муж. Хотя она отказывалась надеяться, все же улыбалась про себя.

Дом Грантов находился в прекрасном районе, далеко от суеты и шума делового центра. Макс ожидала увидеть особняк, но это был пусть и величественный, но таунхаус, ничем не отличавшийся от других, стоявших вдоль улицы. Однако, когда дворецкий впустил их, Макс поняла, что внешний вид дома был обманчив. Внутри он выглядел роскошно. Дворецкий, похоже, не узнал Дигана, но не спросил, к кому они пришли. Словно его предупредили о возможных посетителях. Макс посмотрела на широкую изгибающуюся лестницу в конце огромного вестибюля и представила молодого Дигана, бежавшего наверх с пистолетом в руке. Единственная ночь изменила его жизнь. Но теперь он вернулся. И может снова стать здесь своим, если захочет. Но она так и не узнала, хочет ли он. При всей своей дерзости она боялась узнать правду о том, каковы его планы… в том числе и на нее.

Дворецкий повел их в парадную столовую. Для завтрака было еще слишком рано, но за столом сидели двое – Эллисон Монтгомери и молодой человек, так похожий на Дигана, что Макс сразу поняла: это и есть Флинт Грант. Он был одет по-домашнему, в брюки и парчовый халат, под которым не было рубашки. Эллисон, напротив, была в элегантном утреннем туалете, и при виде Макс распахнула глаза:

– Смотрю, ты прекрасно почистила перышки… Особенно для бандитки, – заметила она ехидно.

– Я оставила пистолет в отеле, – сообщила Макс. – Следовало захватить его с собой?

Эллисон неожиданно рассмеялась, прежде чем обратиться к Дигану:

– Превосходно рассчитал время, Диган! Успел застать его, до того, как он схватится за бутылку со спиртным.

– Мой отец?

– Нет, твой брат.

– Диган, – сухо обронил Флинт в качестве приветствия и, разглядев кобуру, осведомился: – Явился снова стрелять мне в спину?

Диган не обратил внимания на язвительный тон и, кивнув Эллисон, осведомился:

– Что она здесь делает?

– А где еще быть моей жене? Хотя я частенько проклинаю ее, посылая в ад, она не хочет убраться.

Взгляд Дигана скользнул по Эллисон. Макс смотрела на Дигана. Он не любил сюрпризов. Хотя друзья и знакомые, с которыми он виделся с тех пор, как вернулся в Чикаго, сообщили, что его семья в городе, никто не потрудился упомянуть, что брат женился на его бывшей невесте. Макс решила, что эти люди, вероятно, думали, будто он уже знает об этом.

Но когда он обратился к Эллисон, тон был немного суховатым, и только:

– Могла и сказать, что теперь ты моя невестка. Вместо того чтобы намекать на нечто иное.

– Ну, приврала немного. Я была готова сказать и сделать все, лишь бы заставить тебя вернуться к твоим обязанностям здесь. А распространяться о том, что я вышла за твоего брата, означало сыпать соль на рану.

– Рана давно зажила, – отмахнулся Диган.

– Что-то непохоже, – фыркнула она, – особенно когда мы были в этой жуткой конюшне в Хелене. Ты выглядел так, словно был готов убить меня!