Бертрис Смолл - Коварство и любовь

Его сильные руки схватили ее в объятия, губы искали ее губы. Нисса плакала. К ее удивлению, в его глазах тоже стояли слезы.

– Я думал, что никогда не увижу тебя снова, любовь моя, – честно признался жене Вариан де Уинтер. – Однако я свободен! Свободен, Нисса, чтобы ехать с тобой в наш Уинтерхейвен! Домой, к нашему сыну и нашей дочке!

– Как это возможно? – рыдала она, уткнувшись в его грудь.

– Сам не знаю. Два месяца я сидел в грязной камере, и мне говорили, что я виновен в сокрытии государственной измены, что мои земли конфискованы в пользу короны. А сегодня утром ко мне пришел сэр Джон Гейдж и сообщил, будто король решил, что в моем случае была допущена ошибка. Ведь я де Уинтер, а не Говард. Что меня отпускают и что мои земли немедленно возвращаются ко мне. Но мне поставили единственное условие – я должен был присутствовать на казни королевы. Но теперь я свободен и могу ехать домой. Нас уже дожидается баржа.

Архиепископ, подумала Нисса. Внутренний голос подсказал ей, что ее супруга освободил именно Томас Кранмер. Будучи человеком справедливым, он каким-то чудом сумел убедить короля, что граф Марч был арестован напрасно.

Взявшись за руки, Нисса и Вариан поспешили прочь из Тауэра туда, где уже дожидалась их баржа. На палубе стояли Тилли и Тоби, улыбаясь во весь рот. Им предстояло плыть до Уайтхолла, где стояли кареты, готовые отправиться в путь.

Они были уже готовы покинуть апартаменты герцога Томаса, когда он сам встал перед ними и смиренно спросил у Ниссы:

– Скажите, мадам, она достойно встретила смерть?

– Вы могли бы ею гордиться, милорд. Мне не быть и вполовину такой храброй, какой была Кэтрин Говард!

– Вы не вернетесь ко двору. – Это не было вопросом. Герцог констатировал факт.

– Никогда, – ответил его внук. – Но, дедушка, я тотчас приеду, если вам понадобится моя помощь. Не зарекайтесь, Томас Говард. Умерьте свою гордость.

Герцог кивнул. Как и король, сейчас он казался стариком – возраст внезапно начал брать свое. Он взглянул на Ниссу.

– А вы, мадам? Приедете ли вы, если я позову?

Нисса долго молчала. Потом ответила:

– Да, дедушка. Я приеду.

– Значит, вы меня простили, – проворчал он.

– Однажды я сказала вам, Том Говард, что вы отняли у меня все мечты. Теперь я стала старше и мудрее, чем была тогда. Вы не отняли у меня мечты, вы их мне подарили. Но тогда я этого не знала. Да, я прощаю вас – за себя, но за Кэт не прощу никогда. Я знаю, что вы поймете.

– Да, – ответил он, и его голос вдруг дрогнул.

Привстав на цыпочки, Нисса коснулась поцелуем заросшей седой щетиной щеки герцога Норфолкского. – Прощайте, дедушка.

Дед и внук обнялись, и герцог поспешно вышел, однако Нисса успела заметить слезы в его глазах.

Итак, они с Варианом покинули Уайтхолл. Отпрашиваться у короля не было необходимости – он был осведомлен об их отъезде. Был понедельник, тринадцатое февраля тысяча пятьсот сорок второго года от Рождества Христова. Если повезет, они будут в Риверс-Эдж как раз вовремя, чтобы отпраздновать первый день рождения близнецов. Потом можно будет уехать в Уинтерхейвен. Погода не подвела, и через несколько дней их глазам представилась долина реки Уай, отливающей зеленоватым серебром в лучах зимнего солнца. Почти дома! Почти дома… Казалось, копыта лошадей выбивали торжественную дробь, когда они легким галопом неслись по утоптанному снегу лондонской дороги.

– Совсем скоро мы будем в Риверс-Эдж, – сказал жене Вариан де Уинтер. – Надо бы подумать о подарке для близнецов! Они нас даже не узнают…

– Близнецы совсем крошки. Они и не вспомнят, что нас так долго не было, разве что мы сами расскажем им эту историю. Однажды, когда они достаточно подрастут, чтобы понять, – ответила Нисса. – А что до подарка, то я его уже приготовила.

– У тебя есть подарок для наших малышей? – Граф был поражен. – Когда же ты успела?

– Милорд, – сказала Нисса, утыкаясь носом в плечо мужа и покусывая мочку его уха. – Мы с вами приготовили им этот подарок еще осенью, перед тем как я отправилась в Сайон служить бедной Кэт. Последние месяцы были ужасны! И я так была занята, что сама догадалась всего несколько дней назад. Дорогой, я жду ребенка. На Праздник урожая мы подарим Эдмунду и Сабрине маленького братика! – И она рассмеялась счастливым смехом.

– Этого сына будут звать Генрих, не так ли? – спросил граф Марч.

– Нет, – ответила она. – В последнее время король повел себя слишком неблаговидно. Кроме того, в Англии развелось слишком много Генрихов.