Екатерина Костина - Жена и 31 добродетель

Амабель стиснула руки, чтобы унять дрожь, которая пробежала по спине и передалась в ноги. Она никак не могла понять, что же случилось между ними. В этот момент явно произошло что-то, не поддающееся никакому определению. По крайней мере, она не могла осознать это в силу отсутствия опыта.

Граф Клиффорд закрыл глаза и опустил голову, как будто не мог дольше выдерживать эту интенсивность. Повернув голову к окну, он вновь стал смотреть на дорогу, словно ничего и не произошло.

Амабель какое-то время пыталась успокоиться, чтобы унять учащенное сердцебиение. Происходило нечто очень странное. И ей очень хотелось понять, что именно.

***

Родовое имение графа Клиффорда, поместье Уилтшир, было очень красивым и располагалось недалеко от реки, которая крутым поворотом огибала величавый дом. Чудесный парк и видневшаяся вдали полоса леса придавали этой картине завершенный вид. Идеальное место для идеальной жизни.

Вот только люди, которым придется здесь жить, пока не были идеальной парой. Но Амабель, после непонятного происшествия в экипаже, стала с большим оптимизмом смотреть в будущее. Ведь он явно что-то почувствовал. Это ощущалось по его движениям и выражению глаз.

Она украдкой взглянула на мужа, но на его лицо уже вернулaсь привычная невозмутимость. Тот краткий момент мелькнул так быстро, что казалось, его не было и вовсе.

Когда экипаж со скрипом остановился около их резиденции, сердце Амабель вновь пустилось вскачь. Наконец она там, где теперь будет жить. Будет делить кров, хлеб и постель с человеком, который стал ее мужем. Не до конца стал, но все изменится этой ночью.

Она смущенно покраснела своим мыслям и потупила глаза, надеясь, что Роберт этого не заметит. Но тому явно было не до девичьих смущений. Он помог Амабель сойти из экипажа и провел ее в дом, где поручил заботам миссис Коул, экономки.

Седая пожилая женщина встретила новоиспеченную леди Клиффорд с большой теплотой. Препроводив ее в личные покои, чтобы хозяйка могла переодеться, она затем представила ей слуг и показала дом.

Амабель была поражена элегантностью и простотой обстановки. Серо-бежевые тона и золотистая лепнина придавали убранству воздушность и изящество. У нее в голове даже мелькнула мысль, что такой интерьер очень подходит ее мужу. Такой же задумчивый и изысканный.

В просторной гостиной им навстречу выбежал черный дог просто огромных размеров. Радостно виляя хвостом, он стал подпрыгивать на месте, всем своим видом демонстрируя дружелюбие. Тихий приказ на немецком языке, который издал слуга, моментально заставил его вернуться на место и сесть. Но глазами хитрое создание дало Амабель понять, что она ему очень понравилась и что в дальнейшем дружественная рука будет очень даже приветствоваться.

Вдохновившись уютом и благожелательной атмосферой дома, леди Клиффорд решила в обед обязательно рассказать мужу о своих впечатлениях.

Однако, восторженное словоизлияние, длившееся не менее пяти минут, оказало совсем не тот эффект, на который она рассчитывала. Роберт так и не поднял глаз от своей тарелки, а после того как она умолкла, вяло заметил:

– Я рад вашему энтузиазму.

И все.

Амабель поджала губы и поковыряла вилкой жаркое. Такая реакция ошеломила ее. Ведь между ними что-то изменилось после того случая в экипаже. Разве нет?

Она собралась с духом и проговорила:

– Это не энтузиазм. Я просто радуюсь тому, что хоть кто-то отнесся ко мне благожелательно.

– Они и должны были. Им за это платят.

Эти слова как холодный душ обрушились на натянутые нервы Амабель. Двумя фразами он ее лишил тех крох радости, что она смогла собрать.

Что это? Жестокость, равнодушие или цинизм?

Она резко встала из-за стола. Ей было плевать на этикет, на то, что подумают слуги, а тем более на то, что подумает ее муж.

Тот, наконец, поднял глаза и воззрился на нее так, будто она отрастила две головы.

– Прошу меня извинить, но я не голодна.

Амабель быстрым шагом вышла из столовой и направилась в свою комнату, удерживая на лице маску равнодушия. Ей было больно до тошноты и неуютно до звона в ушах. Теперь окружение, еще недавно казавшееся ей таким комфортным и располагающим, давило на нее с мощностью в несколько тонн. Она буквально задыхалась от этой тяжести и отчаяния. Сердце, ранее порхавшее бабочкой в груди, стало подвешенной гирей, грузно отмеряющей каждое движение и каждую эмоцию.

Закрывшись в комнате, она упала на кровать и сдалась нахлынувшим чувствам, отпустив их на волю. Она ощущала себя крохотной песчинкой, попавшей между жерновами судьбы. Такой крохотной, что ей не под силу ни вырваться оттуда, ни сбросить тяжелые плиты. Она просто напросто стала заложницей обстоятельств.