Юлия Леонова - Fatal amour. Искупление и покаяние

Вложив пальчики в протянутую ладонь, Марья позволила вывести себя на середину залы. Едва рука Ильи Сергеевича коснулась её тонкой талии, как тело невольно напряглось, а чуть заметная дрожь пробежала по спине.

— Мне казалось, здесь довольно душно, — тихо заметил Урусов, закружив именинницу в сумасшедшем вихре танца.

— Вы правы, ваше сиятельство, — не поднимая глаз, отозвалась Марья.

— Так отчего вы дрожите, Mon couer? — усмехнулся Илья Сергеевич.

— Вам показалось, — осмелилась поднять голову Марья Филипповна, вздрогнув от адресованного ей "Mon couer" (сердце моё).

Никогда раньше Урусов не обращался к ней подобным образом. Что-то неуловимо изменилось в его отношении к ней. Истинно женским чутьём Марья уловила перемены, но не могла сказать, что сие открытие доставило ей удовольствие: Илья Сергеевич всегда чем-то пугал её.

— Сквозняк, — беспечно улыбнулась она, — все окна открыты.

— Марья Филипповна, не желаете составить нам с сестрой компанию? Мы завтра собирались в Можайск. Думаю, Натали была бы рада вашему обществу, тем более, я ничего не смыслю во всех этих штучках, столь милых женскому сердцу, — обратился к ней Урусов.

"Едва ли Натали обрадуется моему обществу", — усмехнулась Марья, но вслух вежливо ответила согласием. Отчего бы и не досадить лишний раз высокомерной княжне своим присутствием? С последними аккордами вальса Илья Сергеевич ещё раз напомнил о данном ею обещании и сообщил, что заедет за ней к полудню.

За окнами совсем стемнело. Сделав музыкантам знак прерваться, Филипп Львович обратился к гостям:

— Господа, прошу на террасу! Фейерверк — семнадцать залпов в честь именинницы!

Разряженная толпа гостей устремилась на широкую мраморную террасу, весело переговариваясь в ожидании нового развлечения.

Марья застыла у самой балюстрады, вглядываясь в тёмные небеса. Звёзды, далёкие и чужие, словно подмигивали, но вскоре они поблекли перед яркими всполохами фейерверка. В воздухе запахло порохом, на псарне зашлись лаем собаки, кто-то восторженно захлопал в ладоши, а mademoiselle Ракитина вдруг испытала странное ощущение сродни усталости. Вся эта толпа, фейерверк, танцы, шампанское, вдруг показались ей чем-то скучным и утомительным. Радостное настроение померкло. Захотелось, чтобы все разошлись… остаться одной в тишине. Оглянувшись на распахнутые французские окна, на возвращающихся в зал гостей, Марья легко сбежала по ступеням в ночной парк. Обхватив себя руками за плечи, она медленно побрела по освещённой призрачным светом фонарей аллее. Быстрые шаги позади заставили учащённо забиться сердце, но то оказался Серж. Набросив на плечи сестры тонкую шёлковую шаль, он молча побрёл рядом.

— Серёжа, — вздохнула девушка, — Урусов назавтра позвал меня ехать в Можайск с ним и Натали.

— Ты согласилась? — поинтересовался брат.

— Почему нет? — Она пожала плечиком.

— А как же Василевский? Я думал, он нравится тебе.

Марья остановилась.

— Увы, Серёжа, мне никто не нравится,

— Так и никто? — задумчиво переспросил Серж. — Ты слишком много романов читаешь, ma cherie. А Урусов тебе тоже не нравится?

— Он пугает меня, — честно призналась Марья.

— Отчего? — Бровь Сергея в удивлении вздёрнулась вверх.

— Не знаю. Не могу объяснить, но рядом с ним я сама себе кажусь глупым вздорным ребёнком.

— Может, и в самом деле, пора повзрослеть, Мари, — тихо заметил Ракитин-младший.

— Не пойму, о чём ты? — совершенно искренне изумилась девушка.

— Меня всего лишь беспокоит несметное число твоих поклонников, коих ты привлекаешь, как пламя мотыльков, но при том никого не выделяешь из них, никому не отдаёшь предпочтения. Рано или поздно то может сыграть с тобою злую шутку, Мари.

— Пустое, Серж, — отмахнулась Марья. — Разве моя вина в том, что все они, как один находят меня привлекательной?

— Может, и так, — согласился брат.

Остановившись в конце аллеи, брат и сестра одновременно оглянулись на освещённые окна особняка. Странное тревожное чувство посетило обоих — пугающе неясным вдруг предстало будущее. Вроде ничто не предвещало беды, но в том веселье, что царило нынче в доме, вдруг почудилось нечто зловещее.

— Ты тоже чувствуешь это? — тихо спросила Марья.

— Что? — ещё тише спросил Сергей.

— Будто всё это вот-вот кончится. Всё переменится, и ничего уже не будет как прежде.

— Ты просто устала, — попытался успокоить сестру Сергей, но внутренне содрогнулся от того, как точно она вслух высказала его собственные ощущения.