Гисперт Хаафс - Возлюбленная Пилата

— Почему? Ваши люди этого не допустили?

— Она воздержалась… от всего этого. А потом она встретилась с этим бродячим проповедником обновленной веры, Йегошуа, и вышла за него замуж. Ее зовут Мириам. Красивая, умная женщина.

— Йегошуа?

— Ты говоришь так, будто ты его встречала.

— Да. Я думаю, он был праведником. Добрый человек. Они распяли его на кресте.

— Ах! — Элеазар был поражен. — Афер хорошо о нем отзывался. Когда это произошло?

— В тот день, когда я с Колумеллой покинула Иерусалим. — Она рассказала о том, что знала, и поняла, что хотела бы знать больше.

— Проклятые мракобесы, — пробурчал Элеазар. — А если бы Пилат приложил усилия… Но теперь все уже бесполезно. Давай лучше вернемся к Аферу. Мы говорили о том, что желали бы ему другого конца.

— Чего бы ты желал?

— Он нашел хороший конец. Один из тех, о которых он думал. В расцвете сил, не от болезни. В борьбе против сильного врага. Прекрасная смерть для воина. Я бы только хотел, чтобы его смерть была воспринята более достойно.

— Разве это не так?

Элеазар хмыкнул.

— Неизвестная война в пустыне, о которой никто не будет говорить, о которой никто не узнает? И доблестный воин, опутанный интригами, которые сплел Рим? Скажи, ты тоскуешь о нем?

Клеопатра прислушалась к своему сердцу, прежде чем ответить.

— Как о человеке — да. Но не как о мужчине. Нам обоим было хорошо. Но все прошло. И продолжения не было бы. А почему ты спрашиваешь?

Элеазар наклонился вперед и положил кончики пальцев своей правой руки на ее плечо. На ее взгляд, это было удивительно скромное прикосновение.

— Ты умна, образованна и обладаешь жизненным опытом, — произнес он вполголоса. — И без сомнения, ты самая красивая женщина между Геркулесовыми столпами и Вавилоном. Но если ты тоскуешь по Аферу, то я вряд ли имею право тебя утешить. Нет, я был бы недостоин этого.

Клеопатра рассмеялась, соскользнула с постели, обхватила его лицо руками и поцеловала в губы.

— Красивые слова. Речь, которая подразумевает опровержение. — Она отпустила его и встала на колени.

Элеазар с трудом сдерживал лукавую улыбку.

— Можно, правда, попробовать, — сказал он. — Я жду твоего большого «но».

— Маленького, друг мой. Мне не нужно утешение. И я жду человека, который, я надеюсь, все-таки даст мне его.

— Кто же он? Кто осчастливит и утешит тебя? Смею ли я спросить?

— Деметрий. Ты его видел на башне.

Элеазар кивнул.

— Я так и подумал. Княгиня, я не останусь у тебя надолго. Возможно, меня ищет кое-кто из римлян.

— Куда ты поедешь?

— Я еще не знаю. Может быть, в Александрию.

— Возле Коптоса, далеко на юге, — сказала она, — если все сложится, как я хочу, у меня будет гостеприимный дом. Если когда-нибудь твой путь приведет тебя туда…

— Как я могу отказаться от такого приглашения?

Через три дня приехал Деметрий. С ним был Рави, который каким-то образом пережил резню и хаос той ночи, а также Нубо, Перперна и Мелеагр.

— А где Леонид? — спросила Клеопатра, хотя уже предвидела, какой получит ответ.

— Он доблестно сражался, как спартанец, носивший много лет назад это имя. Он принял достойную смерть. И мы в его честь воздали хвалу всем богам, в которых он не верил, — ответил Мелеагр.

Деметрий осмотрелся в большой пивной, где они все еще стояли и разговаривали. Он обратился к Аристиду.

— Предоставь моим товарищам комнаты, — попросил он. — Отдельные или совместные — как они захотят. Свои желания я выскажу позже.

— У тебя есть желания? — спросила Клеопатра. С легким недоумением она обнаружила, что ее сердце бьется сильнее, чем обычно. Потом она решила, что все-таки это приятно.

Деметрий наклонился над тяжелой дорожной сумкой.

— У меня есть желания, княгиня.

— Цветок Канопоса. — Она улыбнулась.

— Могу я в дальнейшем называть тебя княгиней?

— Как ты пожелаешь.

— Я хочу тебе кое-что показать.

— Твою коллекцию бюстов поэтов? Ах, ах, ах! Этим ты меня хочешь приманить?

Он рассмеялся.

— Их я не стал тащить через пустыню. Нет, кое-что другое. Но не здесь.

— Пойдем.

Она пошла впереди, вверх по лестнице, наслаждаясь тем, что его взгляды догоняли ее быстрее, чем он сам, и привела его в свою комнату.

— Здесь лучше, чем в некоторых гостиницах, — сказал он, быстро оглядевшись вокруг. — Княгиня, вооружайся.

— Я безоружна, — смеясь, ответила она.

— Надеюсь. — Он усмехнулся. Но не обнял ее, а достал из дорожной сумки маленький мешочек, развязал его и высыпал содержимое на стол: монеты, золотые слитки, драгоценные камни.