Анастасия Акулова - Из грязи в... императрицы Всея Руси [СИ]

— А можно? — удивилась та, так как сама она могла купаться лишь в речке или ручейке, не имея дела с мылом и мочалкой.

— Мы личные слуги знатного фельдмаршала, — пояснила Лиза, ведя её по тёмным коридорам, — нам положено быть опрятными. Мы не крестьяне. Почти…

«Хоть на том спасибо судьбе», — про себя улыбнулась Марта.

Следующий час её знакомили с назначением ванны и средств гигиены — сначала в теории, затем на практике.

Вода аж почернела от количества отмытой грязи, в то время как сама Марта чувствовала себя будто заново рождённой, новым человеком.

— Ты скоро там? — послышалось извне. — Это ещё не все твои обязанности на сегодня. Поторопись.

— Уже, — ответила та, открывая дверь.

Лиза окинула девушку оценивающим, цепким взглядом.

— А ты, оказывается, красивая, — усмехнулась она.

— Я?

— Ну кто же ещё, — ответила та, вновь ведя её куда-то, — вот здесь ещё прибери, и можешь быть свободна на сегодня.

— Спасибо, — с радостным вздохом сказала Марта, беря в руки ведро и тряпку.

Убираясь, девушка то и дело бросала взгляд на большое запылённое зеркало в углу комнаты. Протерев и его, Марта взглянула на своё отражение.

Никогда не видела себя такой. Смотрясь раньше в зеркало вод, она находила себя некрасивой, толстой, волосы — грязно-серыми лохмами, лицо — круглым, приплюснутым, некрасивым, а кожу отвратительной.

Теперь же в зеркале отразилась незнакомка. Чуть пухленькая, с формами, с прекрасной фигурой, с белоснежной, чистой кожей, с ямочками и румянцем на щёчках. «Лохмы» оказались шикарными, чёрными, как самая тёмная ночь, локонами, а дотоле пустые глаза того же цвета теперь сияли, маня задором и таинственностью.

Она была неоспоримо красива, как жемчужина, только что поднятая со дна моря.

— Никогда не думала, что могу быть такой, — хрипло прошептала девушка, кокетливо улыбнувшись новой себе.

…

Примерно так же прошли ещё несколько дней. Теперь Марта уже была в Москве, в доме фельдмаршала.

Постепенно девушка привыкла к новой жизни, к новым обязанностям и к новому обществу.

Пришлось начать изучать русский язык — ведь здесь ей придётся прожить всю свою жизнь.

Язык почему-то ей очень понравился своим звучанием. Он ей давался легко настолько, что уже за первую неделю она выучила несколько необходимых слов и фраз.

Этот солнечный день изменил многое.

Близился вечер. Девушка, выстирав бельё, по обыкновению направилась прибирать комнату фельдмаршала. Бесшумно проскользнув в неё, она уже хотела приняться за работу, как вдруг заметила гостя, вальяжно расположившегося напротив господина.

Это был молодой, ухоженный и довольно симпатичный мужчина лет тридцати, с тёмно-каштановыми волосами, бледной кожей, хитрющими карими глазами и со змеиной улыбкой на красиво очерченных губах.

Богатство его одежд, вооружения, многочисленных колец поражало взор.

Таких, кажется, называют «хозяин жизни».

В его глазах виднелся недюжинный ум, хитрость, дальновидность. Было в них что-то такое, что и привлекало, и отталкивало одновременно. Он сидел в профиль к девушке, нахмурившись и что-то увлечённо обсуждая с фельдмаршалом.

Пожав плечами, Марта принялась за работу. Какое ей дело до гостей господина?

— Он даже собирался как-то жениться на ней! — эмоционально воскликнул гость, презрительно фыркнув, — нашей императрицей может стать публичная женщина?!

— Успокойтесь, — спокойно ответил седовласый фельдмаршал Шереметьев, — Вы же знаете нашего царя лучше, чем кто бы то ни было. Не удивлюсь, если он вообще никогда не захочет жениться, довольствуясь множеством фавориток. Эта ваша Монс — лишь одна из них.

Гость как-то слегка поник.

— Не уверен, — мрачно сказал он, ещё больше насупившись, — она словно приворожила его. Столько лет он уже в неё влюблён! И, наверное, только он ещё не ведает о змеиной сущности этой женщины.

— Не преувеличивайте, — скривился фельдмаршал, — наш царь вовсе не слеп. Если она такова, как о ней говорят, он точно на ней не женится, ведь он терпеть не может сочетания расчётливости и лести в фаворитках, это все знают. И вообще, не пристало нам с вами говорить об этом.

Гость немного устало вздохнул.

— Она может быть его игрушкой, на это можно закрыть глаза, — ответил он, — однако законной жене даётся немалая власть. Причём, прежде всего над волей царя, если она любима им. В таком случае настанет время перемен для всех нас. Пётр и так всегда благоволил к немцам и другим иностранцам, а уж если эта Монс станет его женой…