Екатерина Бэйн - У кошки девять жизней [СИ]

Надо заметить, что с младенческих лет я была помолвлена с сыном герцога де Каронака, который в данный момент уже умер. Я имею в виду, умер отец, а сын, разумеется, жив и здравствует. Ему сейчас около двадцати трех лет. Все это я знала понаслышке, лишь из рассказов отца, а самого молодого герцога никогда не видела. Должно быть, его родители опасались сводить нас вместе, зная о моем чудном нраве. Уверяю вас, я бы его непременно поколотила, я всех колотила тогда за малейший пустяк. А дралась я в детстве больно и свирепо, словно древний викинг. Но сейчас должно быть отец решил, что сыну его друга уже ничего не грозит.

Мне не нравились эти разговоры о замужестве. Думаю, не нужно пояснять, почему. Не понимаю, как можно выходить замуж за абсолютно незнакомого человека. Но отец постоянно твердил о богатстве семейства де Каронак и напоминал, что мы сами не можем этим похвастаться, пусть даже и не уступаем ему в происхождении. Правда, к чести отца, это была не единственная причина. Другим, не менее веским было то, что прежний герцог де Каронак и мой отец были старинными приятелями и с незапамятных времен мечтали породниться. Похвальное желание и нет в нем ничего предосудительного, если б не маленькая, незначительная деталь: я была одной из главных спиц в этом колесе.

На прозрачные намеки отца о моем замужестве я выдвигала массу контраргументов, в которых у меня никогда не было недостатка. Я говорила, что не могу выходить замуж с завязанными глазами, что человека нужно узнать, что он должен хотя бы нравиться. Последним решающим аргументом в споре был мой возраст. Я утверждала, что мне рано выходить замуж и этим, обычно, все и ограничивалось. Отец соглашался с тем, что я еще слишком молода и нужно подождать, хотя ворчал при этом, что я слишком своевольна, раз берусь перечить отцовской воле. Что он старше и умнее, и я должна уважать его опыт. Я уважала, но считала, что в вопросе о замужестве он не играет столь значительной роли. На этом битва поколений завершалась и мы шли пить чай в заключение мира.

Но однажды все изменилось. Началось это следующим образом.

Собираясь на прогулку, я стояла на лестнице, подзывая к себе Кадо. Он как раз отвлекся на крысу, прошмыгнувшую мимо и с громким лаем помчался за ней, намереваясь догнать. Но, как водится, крыса была проворней и успела скрыться в норе. Кадо распластался на полу, сунув нос в темную дыру и пытался просунуть туда еще и лапу.

— Оставь ее в покое, — сказала я ему, — все равно, не достанешь.

Всем своим видом Кадо утверждал, что непременно достанет.

И в этот момент отец, вышедший из гостиной, произнес:

— Зайди сюда, Изабелла. Мне необходимо с тобой поговорить.

В руке он держал распечатанное письмо, что меня совершенно не удивило. Ему часто приходили письма, главным образом, от его кредиторов. Они шли на растопку камина, ибо другого применения им не находилось.

Я подчинилась. Спустилась вниз, вошла вовнутрь и села на стул, стоявший перед креслом батюшки. Отец опустился рядом и опустил руку с письмом.

— Дочь моя, — начал он торжественно, — настало время откровенно поговорить с тобой о твоем замужестве.

Это время наставало примерно раз в неделю, и я давно к этому привыкла. Поэтому, просто ждала продолжения, и оно не замедлило наступить.

— Ты уже достаточно взрослая для того, чтобы выйти замуж и завести собственную семью.

И это я слышала от него частенько. Мне стало скучно, и я подавила зевок. К тому же, Кадо оставил крысу в покое согласно моему пожеланию и теперь скребся под дверью, вызывая меня на прогулку. Я была полностью согласна, но, увы, уйти не могла.

Отец между тем продолжал говорить то, что уже говорил не раз и не два, а сто двадцать два раза. Честно говоря, это мне надоело куда раньше. Я делала вид, что внимательно слушаю, но на самом деле мои мысли были далеко, на прогулке с Кадо. Я раздумывала, куда мы пойдем сегодня, хорошо было бы сходить к разрушенному замку. Я любила там бывать, мне нравилось бродить по руинам и представлять, как все было много лет назад. А Кадо обожал ловить там мышей и складировать у моих ног.

— Изабелла, ты меня не слышишь, — укорил меня отец.

— Слышу, батюшка, — успокоила я его, и он продолжал.

На сей раз я кое-что уловила. Как обычно, узнала, что замужество с герцогом де Каронаком — это очень выгодная партия, он богат, знатен, ему принадлежат многие земли, он на короткой ноге со многими сильными мира сего, вхож ко двору, его там прекрасно принимают, это огромная честь и так далее и тому подобное. Потом речь зашла о личных достоинствах герцога. Об этом я тоже была наслышана, хотя ни разу не видела его вживую. Он молод, красив, храбр, учтив, силен аки лев и галантен как Генрих Четвертый. На мой взгляд, это было не очень приятной похвалой, я кое-что читала об этом галантном кавалере. Его можно охарактеризовать куда проще и точнее: бабник, причем, неуправляемый. Может, у мужчин это считается достоинством, но я считала это утомительным.

Читать дальше