Блайт Гиффорд - Любовные ошибки леди Валери

– Пока наша семейная жизнь идет не так гладко, – признался он, беря ее руки в свои. – Но я знаю, что ты разделяешь мою мечту. И клянусь, клянусь, я тебя не подведу. Ничто на земле для меня не может быть важнее. Ты мне веришь?

Что-то в ее лице изменилось. Он не мог понять этого выражения, но чувствовал такую же решимость, какая читалась у людей, которые собирались в бой.

– Да. Верю.

Валери знала, что дни в Лосфорде – просто передышка, отдых от всего, что осталось позади, и всего, что ждет впереди. Ей очень хотелось притвориться, что так будет всегда.

Но наступил конец. Завтра он уедет.

Августовская ночь была теплой, несмотря на легкий ветерок с моря, и она ждала его в своей комнате, сняв с себя все, кроме тонкой сорочки.

За ней послышался скрип двери. Она обернулась.

В дверях стоял ее муж. Он загораживал свет. Она почувствовала, как в животе запорхали бабочки, и обрадовалась. Откинула покрывало…

Он перешагнул порог.

– Завтра. Мой долг…

Он не договорил, но она все поняла и так. Его долг. По отношению к повелителю. Мечте. Нерушимый. Осознанный.

Хотя другие исполняют свой долг по отношению к властителю из-за обязательств. Даже из страха.

Раньше таким же был ее супружеский долг. Обязанность. Страх. Но желания она не испытывала ни разу. Никогда не знала радости. До него.

Трепет стал сильнее. Она ничего не сказала, но встала, и одеяло упало с плеч. Гордая, она ничего не боялась. Она не думала больше ни о каких мужчинах, кроме него.

– Сегодня, – сказала она, – ночь не для долга.

Значит, больше не нужно слов. Он оказался рядом в два прыжка и заключил ее в объятия. Поцелуй. Какой поцелуй…

Ничего удивительного, что ради этого Сесили и Кэтрин готовы были сопротивляться и королям, и условностям.

Она не боялась ни его желания, ни своего собственного. Может быть, требовалась общая страсть для того, чтобы вызвать его семя, чтобы зачать ребенка.

Если так, значит, все произойдет сейчас, в их последнюю ночь.

Теперь она со всей истовостью могла отдать ему и свое тело, и свою любовь. И все же она не решилась открыть ему правду.

Гил стал символом мифической Кастилии. Его цель стала причиной, как он считал, того, чтобы он стал достойным ее любви.

Она не могла послать его на войну, отказав в том, ради чего он сражался, потому что он подумает, что она отвергла его самого.

Утром он встал до рассвета и оделся на войну, пока она надевала платье – такое, которое скрасит их прощание. Платье, которое он запомнит до их следующей встречи.

– Не хочешь ли ты вернуться на службу к королеве? – спросил он. – Я знаю, Сесили с радостью оставит тебя у себя, но в мое отсутствие ты можешь послужить Кастилии.

Валери покачала головой.

– Если я буду нужна королеве, она пришлет за мной. – Она посмотрела на него, стараясь запомнить его лицо, чтобы вызывать его в памяти в одинокие дни. – У меня есть для тебя подарок.

Он начал возражать, но она подняла руку.

– Я тоже ничего не подарила тебе на свадьбу. Ты уходишь на войну. Мы больше не будем вместе… долгое время.

Она дернула завязки и достала из-под капюшона шелковый шарф. Потом протянула его ему.

– Шарф. На память.

Не от какой-то безымянной женщины, а от нее самой.

Он сжал белый шелк – туго, словно не собирался его выпускать.

– Если я умру, клянусь, что единственный шарф, который я унесу с собой, будет твоим.

Из ее глаз хлынули горячие слезы. Странное обещание, но оно для нее значило больше, чем брачные обеты. Все это время она думала, что ему нужен только ребенок. Но он хотел подарить ей нечто гораздо большее.

Нет, он не такой, как ее первый муж. Более того, он куда опаснее.

Он – тот, кого ей больно будет потерять.

До его отъезда они больше не виделись наедине. Приготовления ускорили, поспешно попрощались. Дени не сдерживал волнения, а его родители подавляли слезы.

Через час они уехали.

Валери стояла с Марком и Сесили и смотрела вслед лошадям, пока они не скрылись из вида.

– Сейчас уже поздновато для отплытия, – заметила леди Сесили, глядя на небо, когда они повернули к замку. – Дуют сильные ветра.

Она произнесла последние слова с уверенностью женщины, которая выросла у моря и знает его настроения – как Валери хорошо знала раньше землю у себя под ногами.

– Будет ли с ними все хорошо? – спросила Валери, думая об отбывших: ее муж, их сын; столько опасностей…

– Это известно только Богу.

«Я хочу, чтобы ты мною гордилась».