Амелия Грей: Мой любимый герцог [litres]

Он так напряженно обдумывал ее странную реакцию, что забыл ответить на ее вопрос, и она его повторила:

– Итак, почему вы здесь?

Мисс Фаст с тревогой взглянула на его экипаж, стоявший неподалеку на обочине. Корзинка с садовыми инструментами, прежде свободно болтавшаяся у нее на руке, переместилась, и теперь она держала ее перед собой, вцепившись в нее обеими руками. У Рата появилось странное ощущение, что она словно защищается ею от него, как рыцарь – щитом.

– С вами приехал кто-то еще? – уточнила она с тревогой.

Прямота ее вопросов обескураживала. Надо как-то ее успокоить. Возможно, стоит напомнить, что они уже встречались, – иными словами, он не совсем ей чужой.

– Я один, – заверил он девушку, хотя понятия не имел, почему это так для нее важно. – Вы меня не помните? Мы встречались лет шесть-восемь назад.

– Смутно, – осторожно проговорила мисс Фаст.

Что-то подсказывало Рату, что девушка не вполне с ним честна, но он решил не уточнять: ей и так некомфортно, и он вовсе не хотел настраивать ее против себя.

Подумав, Рат снова заговорил как можно спокойнее:

– Мой отец был лучшим другом вашего опекуна, мистера Олингуорта, когда они учились в Итоне, Оксфорде, да и потом тоже. Мы приезжали к мистеру Олингуорту в его имение в Котсуолде, и вы были там.

– Да, но я не помню, зачем вы приезжали.

В это Рат поверил без труда.

– Я тоже. Возможно, у них было какое-то дело. Или это был обычный дружеский визит. В то время отец учил меня управлять нашими владениями.

Она опять окинула взглядом улицу у него за спиной.

– А с какой целью вы приехали сейчас?

Тот же вопрос. Что он должен сказать? Он не желал сообщать ей о цели своего визита, стоя на улице перед дверью дома, тем более когда она в такой панике. Он хоть и не самый терпеливый из мужчин, но все же не людоед. Впрочем, вероятно, не все с этим согласятся.

Рат мягко улыбнулся, всячески показывая, что у него и в мыслях нет ничего дурного. Наверное, именно такого поведения ожидал бы от него отец, весьма для него необычного. Никогда еще ему не приходилось никого успокаивать, как, впрочем, и пугать до дрожи, особенно леди. Очевидно, несколько лет назад, когда их дороги пересеклись, он не произвел на нее особого впечатления.

Рат никогда ни с кем не сюсюкал и не цацкался, но сейчас, подавив естественное желание повернуться и уйти, пробормотал:

– Я бы предпочел, если вы не возражаете, разговаривать не на улице, а в доме. Это возможно?

Девушка заколебалась.

– Если вы не одна, разумеется, – добавил он поспешно.

– Нет, не одна. Там, в доме, моя кузина.

Рат получил некоторое представление о мисс Фаст от мистера Олингуорта, когда заезжал к нему неделей раньше. Худой и бледный старик принял его в спальне, в постели, где полулежал, привалившись к горе подушек. Костлявые руки дрожали, бессильно вытянутые на простынях, голос был слабый и хриплый.

Потребовалось немало времени и усилий, но, в конце концов, Рат узнал, что мистер Олингуорт три года назад поселил мисс Фаст с кузиной в предместье Сент-Джеймс, чтобы начать подготовку к ее дебюту, но тот так и не состоялся из-за резко ухудшившегося здоровья опекуна. Он не смог присоединиться к своей подопечной в Лондоне и представить ее обществу, поэтому к ней и приехал Рат.

– Что ж, в таком случае вам тем более нечего меня бояться.

Мисс Фаст на мгновение нахмурилась, но потом расправила плечи и дерзко вздернула подбородок: по-видимому, не знала, что ее страх столь очевиден.

– Бояться? Вас?

– Возможно, мне показалось, – решил не спорить Рат.

– Я не помню только первые два-три года своей жизни, ваша светлость, но зато отлично помню следующие. Я жила с тетей и дядей, у которых было пятеро сыновей, и все старше меня, поэтому частенько вместе с мальчишками ходила по болотам и лесам, даже по старому кладбищу ночью. Если уж я тогда не боялась, не вижу причины, по которой должна бояться сейчас.

Если это правда – а у Рата не было повода сомневаться в ее словах, – становилось понятно, почему она не побоялась взять в руки лягушку и швырнуть в него при их первой встрече.

– Приношу свои извинения. Я не знал, что до мистера Олингуорта вы жили в другой семье, где получили столь… специфическое воспитание.

– Я никого и ничего не боюсь. Полагаю, для того, что я сейчас чувствую, больше подходит слово «беспокойство».

Возможно, она беспокоится из-за того, что ее застали копавшейся в земле, как обычную простолюдинку? Это определенно неподходящее занятие для юной леди. Раздраженный неудачными попытками ослабить напряжение между ними, Рат почесал затылок: