Аннабел Брайант - Опасная связь [litres]

– Спасибо, – дружелюбно поблагодарил Мэтью. – Скарсдейл поживет у нас, пока не уладит дела. Хорошо, что ты здесь, и я могу тебя об этом уведомить. Желаю только, чтобы ты строже следовала всем правилам этикета. Разговаривай я с кандидатом в твои мужья, такое поведение могло бы испортить первое впечатление о тебе.

Раздраженно прищурившись, она попятилась к двери, но вдруг выражение ее лица смягчилось. Лицо озарилось сияющей улыбкой.

– Была очень рада повидаться, ваша светлость. Я хотела бы остаться ненадолго и расспросить, как вы живете, но брат вздором, который непрерывно несет, просто вынуждает меня уйти! С нетерпением жду разговора с вами в более подходящее время!

Повернувшись, она выплыла из комнаты. Кошка льнула к ней, как горностаевый палантин.

– Возможно, Амелия не так противилась бы твоим брачным планам, не дави ты на нее так сильно.

Ланден с трудом отвел глаза от пустого дверного проема и подошел к другу, исправлявшему причиненные Пандорой разрушения.

– И мне не нравится, что ее заставляют выйти замуж из-за проблем со здоровьем вашего отца.

– Ей двадцать два года. – Мэтью вставил кусочек в Гибралтарский пролив. – Давно следует выйти замуж и перестать выдумывать причины для проволочек. Многие ее подруги уже замужем. Нет смысла избегать неизбежного, тем более что отец успокоится, зная, что она хорошо пристроена. Амелия вечно попадает в самые невероятные ситуации, и я не хотел бы, чтобы она жалела о неудачном выборе.

Он присоединил еще четыре кусочка, прежде чем отступил и уставился на Ландена взглядом, в котором сквозило такое же раздражение, как во взгляде его сестры.

– По правде сказать, я хотел бы, чтобы она стала головной болью кого-то другого, – вздохнул он. – Бедному парню потребуется терпение святого.

Амелия торопливо шла по коридору, прижав к груди кошку, как щит, призванный заслонить ее колотившееся сердце. Скарсдейл с его глазами цвета виски и мягким голосом стал для нее неожиданной занозой, нарушившей ее тщательно выверенные планы на день. По какой-то необъяснимой причине он выбил ее из колеи. Если бы только вспомнить больше фактов из истории его сломанной жизни.

Она обошла угольное ведерко и уселась у камина, в углу гостиной. Это было ее любимое место, когда требовалось все хорошенько обдумать. Подобрав ноги под юбки, она облегченно вздохнула. Пандора, как всегда, свернулась у нее на коленях, и Амелия гладила бархатистый мех, пока сердце не успокоилось. Потом прислонилась головой к гладким камням камина и постаралась воскресить воспоминания.

В двенадцать лет ей почти не рассказывали светских новостей, но когда раненый Мэтью приехал в загородное поместье, чтобы оправиться от несчастья, ей удавалось уловить обрывки сведений, когда взрослые забывали, что она тоже сидит в комнате.

В памяти живо всплыл эпизод, когда брат встал на защиту Скарсдейла. Его рассказ был окрашен грустью. Тон был унылым, и было непонятно, что вызывает это уныние: то ли увечье, то ли обстоятельства. И она вспомнила выражение лиц родителей, сочувствующее, лишенное всякого гнева, несмотря на то, что их единственный сын получил пулю в ногу, защищая кого-то. Мэтью по сей день называл Скарсдейла другом.

Только сейчас, встретившись с этим неотразимым мужчиной, она задалась вопросом, что он сделал такого, чтобы настолько взбудоражить общество.

В детстве она думала только о благополучии Мэтью. Как часто она испытывала его терпение, вынуждая бесконечно играть в триктрак, пока брат был прикован к постели и у него не было возможности уклониться от ее постоянных проделок и непрерывной болтовни!

Ее губы изогнулись в улыбке. Он был для нее хорошим братом, справедливым, хотя временами чересчур заботливым: именно та смесь, которая требуется от любящего родственника.

На этот раз она громко вздохнула. Ничего не поделать, невозможно избежать того факта, что приходится серьезно подумать о замужестве. Отец болен. Но как найти того, кого она сможет выносить до конца жизни? Интересного, энергичного и одновременно добросердечного и любящего?

«Возможно, Скарсдейл вернулся в Лондон в поисках жены».

При этой смехотворной мысли рука девушки замерла в воздухе, и Пандора протестующе замяукала. Даже теперь, в уединении уютного уголка она, несомненно, оставалась под впечатлением от красивых скульптурных черт его лица и низкого баритона. Когда он заговорил, его голос проник в ее душу, и крошечные стрелки возбуждения пронзили кожу: необычное и приятное ощущение. То, которое она жаждала испытать снова.