Кэролайн Линден - Невеста для графа [litres]

– А притворялся ли он? – спросила Софи, пристально глядя на Элизу. – Он же сказал ей, что не говорил о любви, пока по-настоящему ее не полюбил, не так ли?

Джорджиана презрительно фыркнула.

– Говорил, не говорил – какая разница? Он позволил ей поверить в то, что она любима!

«Я поверила в это потому, что хотела, чтобы это было правдой», – со щемящей болью в груди подумала Элиза.

– Точно так же как ты позволяешь леди Сидлоу думать, будто отправила Надин за светской хроникой, а не за очередным бульварным романом, – съязвила Софи.

Подруги по-прежнему находили особое – непонятное Элизе – удовольствие в такого рода пикировках.

– Надин и газеты мне приносит, – возразила Джорджиана. – Да, я вынуждена хитрить и изворачиваться, и умею это делать. Но от того, что я прочту несколько лишних романов, никому вреда не будет, а вот Гастингс…

– Хью не разбивал мне сердце, – тихо сказала Элиза. – На нем этого греха нет.

Джорджиана и Софи одновременно к ней повернулись и, обменявшись взглядами, опустили глаза; они поняли, что хотела сказать их подруга. Сердце ей разбил не Хью, а ее отец, мистер Кросс, который и им обеим был как отец.

А Хью действительно не лгал, думала Элиза, просто держал язык за зубами, потому что не хотел причинять ей боль, а вовсе не потому, что стремился извлечь из этого какую-то личную выгоду. Другое дело – ее отец. Обман был важной составляющей его хитроумного плана. Даже не важной, а основной. Хью был поставлен в такие условия, при которых не видел для себя иного выхода, кроме как начать ухаживать за ней, и они стали мужем и женой только потому, что Хью решил: у них есть шанс стать счастливой семейной парой. А если бы он не верил в такую возможность, то не стал бы делать ей предложение и не женился бы на ней. Суммы возможной «неустойки», обещанной ее отцом, и так хватило бы Хью на приданое сестры. У Элизы не было повода сомневаться в том, что вчера муж сказал ей правду. Возможно, ей следовало лучше подумать, прежде чем набрасываться на него с обвинениями.

Элиза в ужасе вздрогнула. Неужели она совершила роковую ошибку? Но развить эту мысль помешал стук в дверь – это миссис Эптон предупреждала о своем приходе.

– Прошу прощения, леди, но к нам пожаловал еще один гость. Лорд Гастингс внизу дожидается вашего разрешения.

Сердце Элизы радостно вспорхнуло, а грудь наполнилась счастливым томлением. Она сказала «да», не успев ни о чем подумать, ничего не решив. Но еще до того, как успела произнести это «да», она услышала знакомые шаги. И Хью не шел, бежал, перепрыгивая через ступени. Не успела миссис Эптон выйди за дверь, как в комнату, задыхаясь, влетел граф Гастингс.

– Элиза!.. – Увидев ее, он выдохнул с облегчением и добавил: – Слава богу…

– Вы пришли вымаливать прощение, сэр? – с холодной надменностью поинтересовалась Джорджиана.

Элиза вспыхнула, а Хью, не сводя с нее глаз, прохрипел:

– Да, именно так.

– Ну что ж… – начала Джорджиана, но Софи тотчас ее перебила:

– Пойдем-ка лучше проведаем Вэра. Может, расскажет нам что-нибудь новенькое.

Взяв Джорджиану под руку, Софи, не реагируя на протесты подруги, вывела ее из комнаты.

Хью закрыл за ними дверь, и теперь в комнате остались только они с Элизой.

Хью выглядел ужасно: был небритый, растрепанный, с покрасневшими от недосыпания глазами и темными кругами вокруг них, в несвежей одежде.

– Элиза, ты… здорова?

Ей хотелось подбежать к нему и расцеловать, успокоить, приласкать. Даже после всего случившегося желание заботиться о нем никуда не исчезло.

– Да, я здорова, – ответила она и, судорожно сглотнув, добавила: – Ты очень плохо выглядишь, Хью.

Едва заметно усмехнувшись, граф окинул взглядом свой костюм и пробормотал:

– Да, стоило бы побриться, а еще переодеться, но я не мог ждать.

«Он не мог ждать, не мог ждать…» – обрадовалась Элиза и зачем-то спросила:

– Как ты догадался, где меня искать?

– Не я, Генриетта.

Из горла Элизы вырвался возглас удивления, и Хью расплылся в улыбке, сразу сделавшей его похожим на самого себя, на того сдержанно-ироничного и чуть насмешливого Хью, которого она так любила.

– Ты рассказывала ей о своей бывшей школе, и она поняла, что школа так же тебе дорога, как и дом, в котором ты выросла. В Гринвиче я тебя не застал, потому и поехал сюда.

– Ты ездил в Гринвич? – удивилась Элиза. Голос ее дрогнул, несмотря на все старания сохранять хладнокровие. Что же сказал ему папа? И что он сказал отцу?