Да, в голосе ее не было горечи, разочарования – только жалость, снисхождение. Так может мать говорить о сыне, сестра – о брате. Но не возлюбленная о возлюбленном! Какой смысл скрывать правду от себя самой: ее кровь все же не кипела от страсти в объятиях Алкивиада. Как странно! Ведь когда-то он ей чудился центром вселенной, он сиял, как алмаз в солнечных лучах! Но потом… потом появился Хорес – и затмил собою не только Алкивиада, но и само солнце.
Многие годы миновали с тех пор, но Тимандра и по сей день помнила, как он нес ее на руках после того, как спас от Фирио. Хорес увез ее из Коринфа. Десять дней провели они в его имении, забыв обо всех людях, но люди не забыли о них. Войско коринфян выступило в военный поход, с войском ушел и Хорес, а Тимандра вернулась в школу гетер. Куда еще ей было идти? Кем она была Хоресу? Дома оставалась его жена. Вспомнит ли он о Тимандре, когда вернется? Не померкнет ли его любовь?
Ей не суждено было узнать об этом, потому что Хорес не вернулся. Он был убит где-то у берегов Спарты.
Тимандра оплакивала его так горько, что жизнь перестала хоть что-то для нее значить. Тогда Никарета, которая относилась к ней, словно к родной дочери, и горевала вместе с ней, написала Аспазии, и та приехала в Коринф.
К тому времени война не закончилась, однако вражда двух великих городов утихла. Аспазия забрала Тимандру в Афины. С ней отправилась Эфимия. Никарета и Адония проводили их со слезами, а Лавиния была искренне рада отъезду Тимандры, потому что теперь именно она стала истинной звездой Коринфа. Родоклея вернулась к своему прежнему занятию сводни и теперь приводила к Лавинии самых достойных посетителей.
Тимандра, к своему изумлению, обнаружила, что дом Атамуса в Диомейском предместье стоит, как стоял: запертый, с заколоченными окнами. Конечно, в нем все поросло пылью, он был пуст и гол, однако Тимандра открыла тайник Атамуса, о котором иногда вспоминала весь этот год, и достала деньги, которые когда-то зарабатывала – в бытность свою Корой, – а также те, что были скоплены Атамусом. Она вспомнила рассказы Родоклеи о том, как они с Фирио искали этот тайник, и порадовалась, что не нашли. На что бы она тогда жила? Однако Тимандра понимала, что этого надолго не хватит… Поэтому на оставшиеся она накупила нарядов, обставила дом, устелила полы коврами, а потом написала свое имя на стене Керамика, где гетеры издревле сообщали о себе тем мужчинам, которые искали женщин, способных дать им счастье особенной, пылкой, необыкновенной любви.
И вот однажды под именем Тимандры появилось имя Алкивиада и цена, которую он предложил ей за встречу: десять мин. Это была огромная сумма, и Тимандра охотно согласилась. К ее изумлению, Алкивиад вспомнил испуганную порну Идомену, которую он когда-то отправил в Коринф с черепком, на котором было нацарапано: «Идомена станет истинной звездой школы гетер в Коринфе, в чем убежден Алкивиад Клиний Евпатрид из Афин, хорошо знающий ее любовь и преданность».
Тимандра показала ему карфиту с изображением Эроса с мечом, которую она сберегла… Алкивиад был польщен – и так никогда и не заподозрил, что Тимандра лишь выискивала в его чертах сходство с чертами его брата.
Тимандра никогда не говорила ему о Хоресе, хотя и не забывала его никогда.
Изменяя Хоресу телом, она была верна ему всем сердцем.
Впрочем, можно сказать, что Алкивиад был верен ей… несмотря на то, что изменял постоянно! К счастью, он давно оставил забавы с мужчинами, и теперь весь его пыл принадлежал только женщинам. Тимандра знала, что у нее много соперниц и в Афинах, и в других городах! Даже в Спарте он умудрился соблазнить жену царя Агида, который в это время был в далеком походе. В это время Алкивиад как раз перессорился с афинянами и сдружился со спартанцами. До Тимандры доходили слухи, будто он совершенно их очаровал. Все, кто видел его забывшим о сложных прическах, купающимся в холодной воде, питающимся ячменным хлебом и самой простой похлебкой, не могли поверит, что он имел некогда собственного повара и собственного поставщика благовоний, носил плащ пурпурный плах, волочившийся по земле, и выпускал на соревнования по семь колесниц. Говорили, что он покоряет людей именно потому, что легко применяется к их привычкам и образу жизни. Так, в Спарте он занимался гимнастикой, был прост и серьезен, в Ионии – изнежен, предан удовольствиям и легкомыслию, во Фракии – пьянствовал и увлекался верховой ездой; при дворе сатрапа Тиссаферна – превосходил своей пышностью и расточительностью даже персидскую роскошь.
Читать дальше