Бренда Джойс - Капитуляция

— Черт возьми, какая жалость! — продолжил дядя. — Я так любил этого парня, и он был так добр к тебе! Помню, как он впервые тебя увидел. Его рот широко открылся, а сам Анри покраснел, как рак, — улыбнулся Роберт. — И к тому моменту, как ужин закончился, ты уже прогуливалась с ним по саду.

Эвелин грустно улыбнулась.

— Такие прекрасные воспоминания… Я всегда буду хранить их в памяти.

— Конечно же этого не забыть. — Роберт пристально взглянул на племянницу. — Ты выдержишь это испытание, Эвелин. Ты была сильным ребенком и, очевидно, стала сильной женщиной. И ты ещё очень молода, так что со временем обязательно оправишься от этой трагедии.

Скажи, что я могу сделать, чтобы помочь тебе.

Она подумала об оловянном руднике.

— Я бы не прочь кое о чём с вами посоветоваться.

— Обращайся в любое время, — твердо ответил он и обернулся.

Энид Фарадей, улыбаясь, вышла вперед.

— Эвелин, я так сожалею о смерти графа…

Эвелин нашла в себе силы улыбнуться в ответ:

— Благодарю вас. Я нахожу утешение, напоминая себе, что сейчас он покоится с миром. Он очень страдал перед смертью.

— Ты знаешь, что мы поможем тебе всём, чем только сможем. — Тетя снова улыбнулась, но буквально впилась взглядом в дорогое черное бархатное платье Эвелин и жемчуг, который она надела с ним. Застежка ожерелья была инкрустирована бриллиантами. — Тебе нужно только попросить.

— Уверена, со мной всё будет в порядке, — твердо произнесла Эвелин. — Но спасибо, что приехали сегодня.

— Как же я могла не присутствовать на похоронах? Граф был трофеем всей твоей жизни, — отозвалась Энид. — Сама знаешь, как я была счастлива за тебя. Люсиль, Аннабелль, подойдите-ка, принесите своей кузине соболезнования.

Эвелин слишком устала, чтобы ломать голову над очередным колким намеком, который позволила себе тетя, и не собиралась отстаивать свою версию оставшихся в прошлом событий. Сейчас она надеялась как можно быстрее завершить эту беседу, тем более что почти все гости уже ушли, и удалиться к себе. На первый план вышла Люсиль. Когда она обняла Эвелин, та заметила, как злобно сверкали глаза кузины, словно прошедших десятка лет и вовсе не было.

— Здравствуй, Эвелин. Я так сожалею о твоей потере!

Эвелин просто кивнула.

— Спасибо за то, что пришла на похороны, Люсиль. Я ценю это.

— Конечно же я пришла, мы ведь — одна семья! — улыбнулась кузина. — А это — мой муж, лорд Гарольд. Не думаю, что вы знакомы.

Эвелин слабо улыбнулась кивнувшему ей полному молодому человеку.

— Это так трагично — встретиться при подобных обстоятельствах! — воскликнула Люсиль. — Кажется, будто ещё вчера мы были в той великолепной церкви в Париже! Ты помнишь? Тебе было шестнадцать, мне — на год больше. И я абсолютно уверена, что у д’Орсе была тогда целая сотня гостей, причем все — в рубинах и изумрудах!

Эвелин гадала, к чему это клонит Люсиль, — кузина явно собиралась подпустить какую-то шпильку.

— Сомневаюсь, что буквально все тогда были в драгоценностях.

Но, к сожалению, описание свадьбы в устах кузины выглядело более чем точным: до революции французская аристократия была не прочь продемонстрировать свое богатство. Вот и Анри потратил целое состояние на пышный прием, словно не верил, что завтра вообще наступит. Острый укол сожаления пронзил Эвелин, но ведь никто из них не мог предвидеть будущее…

— Я никогда не встречала такого множества богатых аристократов. Но теперь большинство из них, должно быть, не богаче нищих или даже мертвы! — Невинно хлопая глазками, Люсиль взглянула на кузину.

Эвелин едва могла дышать. Ну разумеется, Люсиль из кожи вон лезла, чтобы лишний раз напомнить, какой бедной стала теперь Эвелин.

— Как можно такое говорить, это просто ужасно! — вырвалось у Эвелин. Слова Люсиль вышли грубыми и жестокими.

— Ты упрекаешь меня? — не поверила своим ушам кузина.

— Я не пытаюсь кого-либо упрекнуть, — тут же отступила Эвелин. Она устала и не имела ни малейшего желания раздувать пламя старых войн.

— Люсиль, — неодобрительно вставил Роберт. — Французы — наши друзья, и они сильно пострадали, несправедливо пострадали.

— И очевидно, Эвелин — тоже, — ухмыльнулась Люсиль. — Только посмотрите на этот дом! Тут всё давно обветшало! И, папа, я не возьму назад ни единого слова! Мы дали ей крышу над головой, и первое, что она сделала, — это заманила в свои сети графа, стоило ему только переступить наш порог! — И кузина воззрилась на Эвелин, не скрывая злобы.