Элизабет Вернер - Отзвуки родины

– Почему же, собственно, вы не хотите выйти за меня замуж?

Этот вопрос, видимо, поверг Еву в полнейшее недоумение; вероятно, она и сама не знала почему; по крайней мере, она снова рассердилась и холодно произнесла:

– Мне кажется, я имею право отклонить ваше предложение!

– А я имею право узнать, почему мне отказано!

Ева задумалась. Наконец, она нашла подходящий довод и с торжеством преподнесла его упрямому жениху:

– Вы – пруссак, а я ненавижу пруссаков!

– Это исчезнет само собой, раз вы сделаетесь женой пруссака, – возразил Горст.

– Но вас я ненавижу в особенности.

– О, это совершенно неважно, вы измените мнение, как только мы поженимся, – с полнейшим душевным спокойствием ответил невозмутимый капитан.

– Да я вовсе не собираюсь выходить за вас замуж! – гневно воскликнула Ева.

– Но я собираюсь, – поправил ее Горст.

Для девушки это было уже слишком, и она снова вскочила с кресла.

– Милостивый государь, кажется, вы серьезно сомневаетесь в моем решении; я же уверяю вас, что оно неизменно. Пожалуйста, не старайтесь переубедить меня, ваши труды напрасны. Я непреклонно остаюсь при своем «нет»!

– Это было третий раз! – сухо промолвил Горст. – Теперь я понял.

– И, надеюсь, вы отказываетесь от своего намерения?

– Никоим образом! Совершенно наоборот…

– Господин капитан! – вне себя перебила его Ева, но на этот раз Горст не дал прервать себя, а невозмутимо продолжал:

– Да, да, наоборот, так как я знаю, что причина отказа – не отвращение ко мне, а предрассудки, внешние препятствия, главным же образом влияние вашего опекуна, который ненавидит во мне пруссака и делает все возможное, чтобы оклеветать меня перед вами. Но это ему не поможет; предрассудки я сумею победить, препятствия опрокину, отобью вас у вашего опекуна и до тех пор поведу атаку против вас, пока вы свое троекратное «нет» не превратите в одно «да». Итак, во что бы то ни стало, Ева, но вы будете моей женой.

Все это было выражено с такой уверенностью, что девушка сначала не могла произнести ни слова от гнева. Наконец, она воскликнула с негодованием:

– Слыханное ли это дело! Вы считаете меня совершенно безвольным существом, которое должно подчиниться, если вы вбили себе в голову жениться на мне. Но вы ошибаетесь, у меня есть воля, очень сильная воля, и я это докажу вам. Прощайте, милостивый государь!

Она повернулась к капитану спиной и стремительно вышла из комнаты. Но Горст, похоже, решил не сердиться на прекрасного избалованного ребенка. Он не казался ни разочарованным, ни огорченным, но, посмотрев вслед убегавшей Еве, промолвил со своим обычным спокойствием:

– А все-таки я женюсь на ней!

Богатые и обширные поместья баронов фон Мансфельд на шлезвигском берегу больше двух столетий находились в их владении, но от когда-то огромной семьи остался теперь единственный представитель. У недавно умершего владельца майората был только один сын; однако тот умер очень рано и оставил после себя молодую вдову с малолетним сыном, теперешним наследником всех родовых имений.

Сначала маленький Гельмут жил с матерью в доме деда, но вскоре молодая и еще красивая женщина вышла вторично замуж, и этот новый брачный союз пришелся не по душе ее свекру. Старый барон Мансфельд всегда принадлежал к немецкой партии, занимал в ней руководящее положение, и вот ему выпало на долю увидеть, что вдова его родного сына отдала свою руку датчанину по происхождению и по убеждениям.

Барон, конечно, не имел права помешать второму браку молодой женщины, со смерти мужа ставшей совершенно свободной, да он и не пытался сделать это, но тем настойчивее старался сохранить за собой обладание внуком и руководящую роль в его воспитании. Однако эти старания оказались напрасны. Мать ни за что не хотела расстаться со своим единственным ребенком, а будущий супруг энергично поддерживал ее в этом. Законного основания отнять у них ребенка у барона Мансфельда не было, и таким образом он вынужден был допустить, чтобы мальчик отправился с матерью в Копенгаген. Правда, ему обещали, что Гельмут будет ежегодно приезжать к нему на некоторое время, но это обещание никогда не исполнялось. Вначале приводились причины, почему нельзя прислать Гельмута, затем извинения, наконец, решительные уклонения, и, чем больше графиня Оденсборг становилась чужой семье своего первого мужа, тем дальше она держала от нее сына.

Тем не менее старый владелец майората и его жена не были одиноки на склоне своих дней, потому что два других внука уже несколько лет жили с ними. Дочь стариков по любви и с согласия родителей вышла замуж за полковника Вальдова, честного и славного офицера, правда, не обладавшего ни состоянием, ни громким именем, теперь и он, и его жена покоились в земле, и их осиротевшие дети нашли приют у дедушки. Они оставались здесь и до сих пор, когда все родовые поместья перешли к Гельмуту, единственному наследнику майората. Известие о тяжелой болезни и смерти деда молодой барон получил, находясь в Италии. Но он и не выказывал особенной поспешности вступить во владение новым имуществом. Прошли месяцы, пока он решился лично посетить свои поместья, и даже теперь приехал в сопровождении отчима.