Мэдлин Бейкер: Запретное пламя

Много дней Крадущийся Волк ехал на за­пад в поисках своего дома. Хуже всего было по ночам. Именно тогда ему особенно не хва­тало друзей и семьи, танцев, пиров и празд­неств. Именно тогда его преследовали сны о Летнем Ветерке. Днем он мог не вспоминать о ней, но не мог изгнать ее из своих снов. Снова он женился на ней, обнимая за плечи, стоя на большом красном свадебном покры­вале, с бешено бьющимся в груди сердцем, слыша, как она шепчет ему тайные слова любви и верности.

Он лежал на спине под звездным апрель­ским небом, с руками под головой, глядя на яркую желтую луну. Нежные слова, горько думал он. Нежные и лживые слова… Какой-то тихий звук нарушил тишину ночи, и он про­ворно вскочил на ноги, потянувшись за ножом. Бесшумно, как крадущийся волк (за что и по­лучил свое имя), он отправился на звук. При­близившись к небольшому ручейку, где была привязана на ночь лошадь, он застыл на мес­те. Силуэт Черного Ветра угадывался в темно­те, ноздри ее раздувались, а изящные уши по­вернулись в сторону приближавшегося к ней крупного чистокровного жеребца.

У Крадущегося Волка вырвался вздох восхищения при виде гнедого, который остановил­ся, принюхиваясь. Это было великолепное животное с широкой костью, гладкими бока­ми, густой черной гривой и длинным развева­ющимся хвостом.

Жеребец трубно заржал, учуяв Черный Ве­тер. Они стояли нос к носу и обнюхивали друг друга, а потом конь робко приблизился к ко­былице и уткнулся мордой в ее плечо, явно возбужденный ее мускусным ароматом и при­глашающе поднятым хвостом. Крадущийся Волк видел, как жеребец обошел ее, тихо втя­гивая в себя воздух. Потом, встав на дыбы, он оседлал Черный Ветер, сжав ее бока своими мощными передними ногами.

Крадущийся Волк тихо двинулся по ветру, намереваясь поймать гнедого. Приблизившись, он заметил на нем повод, и легкая усмешка скользнула по его лицу. Очевидно, конь уже был когда-то пойман, и поймать его снова бу­дет куда легче.

Тут ветер изменился, и жеребец учуял че­ловека. Он испуганно оторвался от Черного Ветра и отступил назад, нюхая расширенными ноздрями ночной воздух. Крадущийся Волк стоял не шевелясь, пока жеребец втягивал в себя его запах.

– Хохахэ, – прошептал он. – Привет тебе. Конь фыркнул и затряс головой, услышав человеческий голос.

– Спокойно, парень, – все так же тихо про­должал говорить Крадущийся Волк, – спо­койно…

Жеребец тихо выдохнул из себя воздух, ког­да Крадущийся Волк медленно пошел к нему, вытянув перед собой руку с повернутой кверху ладонью. Уши животного насторожились, го­лова поднялась, он не сводил глаз с прибли­жавшегося к нему человека.

– Спокойно, парень, – повторял тот, – спо­койно, не бойся.

Жеребец был знаком с людьми, к тому же любопытство и присутствие кобылицы не да­вали ему бежать. Тут Крадущийся Волк дотя­нулся до его повода.

Гнедой захрапел и замотал головой, поняв, что его поймали, но Крадущийся Волк погла­дил его по шее, начал ему что-то нашептывать, и вскоре тот успокоился.

Крадущийся Волк привязал его к большому дубу, проверил, крепко ли стреножена Черный Ветер, и снова отправился спать. Ему снились прекрасные длинноногие жеребята, которые появятся у большого породистого жеребца и Черного Ветра.

Перед самым рассветом чьи-то грубые руки подняли Крадущегося Волка на ноги. Момен­тально проснувшись, он, не раздумывая, бро­сился на обидчиков, но застонал от боли, ког­да кулаки и ботинки врезались ему в спину, грудь и пах. Один жестокий удар – и рот на­полнился кровью. Следующий удар пришелся в левый глаз. Его избивали три пары опытных безжалостных кулаков. Когда это занятие им надоело и они оставили его в покое, Крадущий­ся Волк упал на землю, сжавшись в тугой комок, пытаясь защититься от новых ударов. Острая боль взорвалась в его боку, когда один из нападавших снова ударил его, сломав реб­ро. Сквозь красную пелену боли он услышал чей-то голос:

– Довольно, Уайли!

– Лютер прав, – быстро согласился Поли Нортон. Он ненавидел всякое насилие, и изби­ение одного человека, пусть и индейца, тремя ему претило. Они еще не успели начать, как он уже готов был остановиться.

– Давайте повесим его, и дело с концом, – пробормотал Абнер Уайли, поглаживая левой рукой ушибы на правой. Он смотрел на индей­ца, и его тонкие губы кривились в ухмылке. С помощью Лютера Хикса он кое-как поставил индейца на ноги и поволок его к лошади, кото­рую Поли уже поставил под толстую, низко свисавшую ветку.

Они собирались повесить его! Понимание этого словно ударило Крадущегося Волка, и он начал яростно вырываться. Абнер Уайли, ухмыляясь в предвкушении удовольствия, на­кинул петлю на шею и крепко затянул ее.