Сара Беннет - Нечаянный поцелуй

– И ему это удалось?

– Поначалу капитан не хотел. Священник собирался взять на борт своего чертова черного жеребца. Но священник предложил ему кругленькую сумму, и капитан сдался.

– Когда они отчаливают?

– Сейчас, милорд. Я специально прибыл, чтобы предупредить вас! Начинается отлив.

Генрих обернулся. Рейнард стоял за его спиной, а Дженова как раз подходила к двери.

– Пока меня не будет, Рейнард, ты останешься за главного, – бросил он, направившись к выходу. – Я остановлю его, если сумею.

Шагая через зал, он разбудил толчками и криками нескольких воинов, велев им подниматься. Звякая мечами и шаркая сапогами, за ним потянулась вереница солдат.

Рейнард и мастер Уилл переглянулись.

– Вы правильно поступили, что сообщили нам эту новость. Лорд Генрих вас отблагодарит.

Мастер Уилл кивнул, и его светлые глаза блеснули.

– Я знаю. Полагаю, его благодарности хватит, чтобы вспомнить обо мне, когда Ганлингорнская гавань станет богатой и процветающей.

Рейнард покачал головой:

– Лорд Генрих предпочитает людей, заботящихся о всеобщем благе, мой друг. Имейте это в виду.

Мастер Уилл фыркнул и отвернулся в поисках вина и пищи, чтобы подкрепиться и вознаградить себя за труды. Провожая его взглядом, Рейнард почувствовал, как ему на плечо легла чья-то теплая рука. Улыбнувшись, он обернулся.

Рона приняла ванну, и ее золотистые волосы были влажными и гладкими. Она надела одно из голубых платьев Дженовы, оказавшееся чересчур длинным для нее. Чтобы не запутаться в подоле, она подтянула его на талии и подоткнула за пояс.

– Миледи, – пробормотал он и наклонился, чтобы поцеловать в губы.

Поднявшись на носочки, она прильнула к его шее и прижалась к нему.

– Рейнард, – прошептала она у его щеки и улыбнулась. – Я готова, – добавила она.

Он откинулся назад, чтобы посмотреть на нее. В его темных глазах светился вопрос.

– Ты сказал, что будешь наслаждаться мной, когда я буду готова наслаждаться тобой.

У него чуть-чуть участилось дыхание.

– Рона, ты…

Она приложила к его губам кончики пальцев.

– Я знаю, что говорю, – твердо сказала она. – Я никогда не чувствовала себя увереннее.

– Я хотел бы любить тебя на теплом берегу, с голубым небом над головой и морем, накатывающим на берег шепотом волн.

Рона тихо рассмеялась.

– Ты поэт, мой Рейнард. Можешь любить меня там, если хочешь, но я знаю, что мягкая теплая постель тоже прекрасное местечко. – Она вдруг замялась, и в ее взгляде блеснуло сомнение. – Может, я нескромная. Я никогда… я в первый раз собираюсь лечь в постель с человеком, которого действительно люблю. С мужчиной, которого хочу до боли.

У него вырвался из горла тихий стон, и он снова поцеловал ее.

– Вы должны проводить меня к вашей постели, миледи, – сказал он. – Но не сейчас. Сначала я обвенчаюсь с вами.

Рона изумленно захлопала ресницами, потом улыбнулась.

– Да, – прошептала она. – Я буду счастлива.

Когда Генрих прибежал в конюшни, чтобы оседлать Агнца, оказалось, что Дженова его опередила. С распущенными по плечам каштановыми волосами она отдавала приказы конюхам. Ее большие зеленые глаза омрачала тень волнения. При его приближении она обернулась и пошла ему навстречу.

– Генри, будь осторожен, – попросила она, положив руку ему на грудь.

– И ты, моя любовь. Я вернусь, как только смогу.

– Я люблю тебя, Генри, – промолвила она, не обращая внимания на воинов, собиравшихся вокруг своего командира, и конюхов, торопливо седлавших лошадей. – Я не могу жить без тебя. Ну, вот я и сказала это. Я открыла тебе свое сердце, как и ты мне свое. Мортред нанес мне глубокую рану, такую глубокую, что я боялась полюбить вновь, но приехал ты, и… я не смогла этому противиться, как ни старалась.

Кто-то кашлянул, но Генрих не заметил. Он наклонился и поцеловал ее в губы.

– Дженова, моя светлая любовь, ты позволишь мне остаться в Ганлингорне? Выйдешь за меня замуж, разрешишь жить с тобой здесь до конца дней моих? Это мой дом, а ты и Раф – моя семья, я не могу уехать от вас. Если я уеду, то буду никем, и моя жизнь пойдет прахом. Я люблю тебя. – Он просветлел лицом. – Я люблю тебя. Ты смысл моей жизни.

Дженова взяла его лицо в ладони. Заросший и неопрятный, он ничуть не походил на прежнего Генри. Она разбила его красивый панцирь и нашла под ним измученного, уставшего человека, несколько неуверенного в себе и невероятно беззащитного, перенесшего за прошедшие годы много страданий. Она не сомневалась, что очень скоро он станет прежним, красивым и элегантным.