Шейла Бишоп - Кузина королевы

Они сошли с тропы и легли в зарослях орляка. Где-то рядом пел соловей. Они были очень нежны и осторожны друг с другом. И Чарльза и Пенелопу, слегка испуганных новизной ситуации, защищала их невинность.

– Я хочу, чтобы мы скорей поженились, – сказала девушка.

– Нужно потерпеть, любимая, – ответил ее возлюбленный.

Пенелопа подумала, что, наверное, терпение будет легче даваться ему, чем ей, – Деверо никогда не отличались терпеливостью. А Чарльз, несмотря на то, что был способен на сильные чувства, обладал спокойствием и внутренней силой. Он знал, что ничто в жизни не достигается легко.

– Подожди, пока я не встану твердо на ноги, – сказал он.

Пенелопа была уверена, что он сделает это очень скоро, сгниет одним из тех, чье слово кое-что значит в этом мире, и возвратит своей семье былое величие. Если бы только на его пути не было столько преград!

– Чарльз, ты ведь не намерен обращать меня в католичество? – неожиданно спросила она. Он задумался.

– Мне нужно сначала понять, подходит ли оно для меня самого, – ответил Чарльз погодя.

– Но, Чарльз, я думала...

– Я так невежествен, дорогая. С тех пор как я служу у его светлости, я слышал много всяких разговоров, потом, кое-что читал в его книгах. Я не знаю, какой путь избрать. Любимая, поцелуй меня. Нам уже нужно идти.

К тому времени, как они подошли к дому, была уже почти полночь. Один из друзей Чарльза оставил окно не закрытым. Они залезли внутрь, стали отодвигать тяжелые занавеси. В комнате не должно было быть света, однако на столе сияла лампа. В кресле у стола сидел граф Лейстер.

– Наконец-то вы соблаговолили вернуться, – с ухмылкой заметил он.

Первым побуждением Пенелопы было выпрыгнуть из окна обратно в сад, но ноги ее плохо слушались. Она судорожно вдохнула. Чарльз сжал ее руку, стараясь успокоить.

– Где вы были? – спросил лорд Лейстер.

– Мы... Я водил Пенелопу посмотреть танцы на лугу, милорд. Я во всем виноват. Не вините ее.

– Это что, является частью ваших обязанностей – таскать леди Пенелопу ночью по окрестностям?

– Нет, милорд. Я виноват, но...

– Это я попросила его взять меня с собой, – вмешалась Пенелопа. – Мне хотелось пойти.

– Разумеется, вам хотелось пойти, – медленно произнес лорд Лейстер. – Я обыскал комнату Чарльза и нашел... вот это. – На столе лежала пачка бумаг – это были ее записки Чарльзу.

– У вас нет никакого права шпионить за нами... – произнесла Пенелопа.

– Никакого права? Вы, кажется, забываете, что находитесь в моем доме. Вы – моя приемная дочь, а он – мой слуга. Думаете, я должен закрыть глаза на то, что вы путаетесь со слугами?

– Если бы вы прочитали мои записки к Чарльзу, вы бы поняли, что это не то, что... мы с Чарльзом любим друг друга. Мы хотим пожениться.

– Чепуха. Вы не выйдете замуж за этого... эту католическую змею, которую я пригрел на своей груди! – Лорд Лейстер с презрением смотрел на раскрасневшуюся Пенелопу, на платье которой налипли листья орляка. Затем он перевел взгляд на Чарльза: – Так вот в какую игру вы играли? Думаете, выбрали легкий путь к успеху? С этого момента он для вас закрыт... если только она не забеременела. Если это так, то, клянусь Богом, вы за это заплатите!

Чарльз вспыхнул.

– Как вы можете такое говорить? – воскликнул он. – Я люблю и уважаю ее, я никогда бы не совратил ту, которую выбрал в жены. Я считаю узы брака священными, в отличие от некоторых!

Пенелопа не заметила, когда лорд Лейстер успел встать с кресла и пересечь комнату. Отшвырнув ее в сторону, он схватил Чарльза за плечо и ударил. Чарльз упал. Пенелопа рванулась к нему, но Лейстер остановил ее.

– Поднимайтесь, – холодно сказал он Чарльзу.

Тот медленно поднялся. Он был очень бледен и казался тщедушным рядом с графом. Он дрожал, а его щеки горели лихорадочным румянцем.

– Утром вы пойдете к моему священнику. Посмотрим, как вам понравится его проповедь.

Чарльз смотрел в пол. Наказание, приличное лишь школяру, было для него самым невыносимым унижением из всех. Пенелопа пыталась сдержать слезы – темы жалости и гнева.

– Ненавижу вас, – сказала она совсем по-детски.

– Я знаю, – ответил ей отчим. – Но от этого не легче никому из нас.

Он стоял, опершись на стол, и смотрел на них. Они выглядели несчастными.

– Я был не прав, – помолчав, сказал он совсем другим тоном. – Я вижу, что неправильно понял вас и дал тебе Чарльз, повод для обиды. Мне жаль, если вы искрение любите Пенелопу, поскольку ваш брак невозможен.