Сара Блейн - Как женить маркиза

Она поуютнее устроилась в теплой постели, наслаждаясь благословенным покоем. Ей слишком хорошо было известно, что после того, как она спустится в столовую к завтраку, ни мира, ни покоя ей уже не видать.

Констанс вздохнула. Ну кто бы мог подумать, что внезапный брак тети Софи с этим полковником произведет переворот в ее, Констанс, существовании, которое до того было таким, что лучше и желать нельзя? Ведь она, в конце концов, привыкла к независимости, которой наслаждалась под необременительным надзором тети Софи. Разумеется, ничто не мешало ей продолжать жить также и дальше. Благодаря изрядному состоянию, оставшемуся ей от матушки, она не зависела от щедрости – или отсутствия таковой – отца. Она была совершенно свободна. И могла устраивать свою жизнь так, как ей заблагорассудится.

Она могла даже и остаться с тетей Софи, которая заверила ее, что всегда будет ей рада. Констанс, однако, сочла за благо не нарушать семейную идиллию молодоженов, кроме того, прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как она видела в последний раз место, где родилась.

И она решила вернуться в Лэндфорд-Парк. Почему? Ее не связывали с этим обширным елизаветинским поместьем счастливые воспоминания детства. Мать ее так и не смогла родить графу наследника, и потому отец не питал теплых чувств к своему единственному ребенку женского пола. В те редкие минуты, когда он снисходил до того, чтобы вспомнить, что у него вообще есть дочь, он обыкновенно делал замечания – привлекая общее внимание к изъянам ее внешности, манер и воспитания. Она без всяких сожалений покинула дом, в котором жила с рождения, и отца, который был столь же скуп на чувства, сколь и на деньги. По правде говоря, за все время ее пятнадцатилетнего отсутствия она ни разу не оглянулась назад. И уж тем более не думала, что когда-нибудь снова переступит порог дома отца. Однако же она здесь, хотя вполне могла бы поселиться в месте поприятнее и повеселее. Собственно говоря, любое место было бы и приятнее, и веселее. Почему же она согласилась приехать сюда?

Ведь не из желания узнать, что за женщина заняла место ее матери в доме отца, хотя подобный интерес вполне понятен. И не для того, чтобы познакомиться со своим сводным шестилетним братцем – тем самым долгожданным наследником, которого ее мать так и не сумела произвести на свет, хотя это тоже было бы вполне естественно. Она сознательно сожгла мосты за собой, когда, пренебрегая желанием отца, наотрез отказалась выйти за своего двоюродного брата Альберта – да и за любого из своих многочисленных поклонников. Она очень удивилась, получив от отца письмо с приглашением приехать в Лэндфорд-Парк. Но еще удивительнее было то, что она это приглашение приняла.

Губы Констанс скривились в невеселой усмешке.

Все ее попытки завязать дружбу с мачехой, Розалиндой, натолкнулись на холодное презрение. Несмотря на то, что графиня Блейдсдейл была всего четырьмя годами старше Констанс, никаких общих интересов у них не оказалось. Что неудивительно, так как Розалинда, судя по всему, не интересовалась ничем, кроме своего мужа, своего сына и себя самой в качестве владетельной хозяйки замка Лэндфорд-Парк.

Леди Блейдсдейл была, в сущности, весьма удобной супругой, которой и в голову никогда не придет сказать что-нибудь мужу наперекор, подумала Констанс не без иронии. Покойная леди Блейдсдейл после одиннадцати лет семейной жизни – и одной ожесточенной ссоры с графом – взяла да и уехала вместе с десятилетней дочерью в Уэлс, где зажила своим домом и, если верить слухам, завела себе любовника. Да уж, Регина, покойная леди Блейдсдейл, оказалась нелегким испытанием для графа, который твердо придерживался того мнения, что женщине подобает во всем подчиняться мужу.

Интересно, думала Констанс, а было ли когда-нибудь подлинное чувство между ее очень гордыми и совершенно разными родителями? Когда-то юная Регина, с гривой золотисто-рыжих волос и смеющимися зелеными глазами, покорила Лондон сразу же, едва начала выезжать. Как старшая дочь герцога Уэстлейка, она имела возможность выбирать из числа самых завидных женихов, которые так и роились вокруг нее. И если бы в «Уайтс» ставили на женихов, как на лошадей, то Блейдсдейл отнюдь не оказался бы в числе фаворитов в гонке за рукой леди Регины. Фаворитом был бы скорее младший сын графа Бридхоума, за ним вплотную шел бы виконт Эстербридж, а Эстербриджу дышал бы в затылок мистер Ройс Пембертон. То, что из всех она выбрала графа Блейдсдейла, могло означать только одно: в то время она питала к нему какие-то иные чувства, непохожие на то холодное презрение, с которым она относилась к мужу в период их раздельного проживания.