Лоретта Чейз: Не совсем леди

– Я тоже. – Дариус согласно кивнул. – Во всяком случае, по компании надоедливой миссис Бэджли я точно скучать не буду. Но главное не в этом. Родился ли твой ребенок в браке или вне брака, это не должно повлиять на отношение людей к тебе.

– Полагаю, это все же радикальная точка зрения, мистер Карсингтон, – вступил в разговор лорд Литби. – Я не уверен, что будет хорошо, если женщины станут вести себя так же, как мужчины; боюсь, как бы нам тогда не вернуться обратно к варварству.

– Тогда давайте рассматривать мою бабушку как важный фактор облагораживающего воздействия, – предложил Дариус. – И не будем больше фиксировать на этом внимание, дабы избежать ночных кошмаров.

Хотя Дариус сомневался, что Пипу ночью будут сниться кошмары, он все же поднялся на второй этаж, чтобы перед отъездом в Бичвуд пожелать мальчику спокойной ночи.

Когда он вошел, Пип читал книгу в постели. Отложив книгу в сторону, он с серьезным видом посмотрел на Дариуса.

– Все уже перестали плакать? – спросил мальчик.

– Да. – Дариус кивнул. – Теперь они спорят о свадебном обеде.

– А после свадьбы я буду жить в Бичвуде?

– Да. Тебе здесь нравится? Пип огляделся по сторонам.

– Здесь… просторно, очень много слуг и никто не кричит на меня. – Подумав, он добавил: – Но все равно здесь мне как-то не по себе.

– Этот день был очень трудным для тебя, – заметил Дариус. – Не каждый день находишь мать и в придачу – бабушку с дедушкой. Но ты держался молодцом, хвалю.

– Сначала я подумал, что леди Шарлотта шутит. – Пип нахмурился. – И даже не совсем поверил, что я ее сын.

– Ничего, она на тебя не в обиде, – успокоил его Дариус.

Пип немного помолчал, потом мечтательно проговорил:

– Она такая красивая…

– Да, правда.

– Вот я и подумал: раз уж этой леди так хочется называться моей матерью, мне лучше с ней не спорить.

– Разумеется, потому что она на самом деле твоя мать.

– Наверное, да. Но я привык думать, что ее нет в живых, – грустно сказал Пип. – Я, конечно, знал, что моей матерью была благородная леди, но думал, что она умерла. Теперь мне трудно поверить, что она такая красавица. И еще: вы заметили, сколько ленточек у нее на шляпке? Я никогда не видел столько. Интересно, для чего так много ленточек на такой малюсенькой шляпке?

Дариус сразу вспомнил легкомысленную шляпку, которую заметил в руках Шарлотты вдень их первой встречи, и улыбнулся.

– Полагаю, это для красоты, Пип, – спокойно объяснил он.

Сразу же после разговора с леди Литби, полковник Морелл поскакал в Олтринхем, в дом Тайлеров. Старшая девочка тут же доложила ему, что ее отец еще не вернулся с работы, а миссис Тайлер уехала в Манчестер.

– Пип, – требовательно сказал полковник. – Где он? Девочка пожала плечами:

– Ума не приложу, куда он делся. Сегодня он пошел с папой на работу, но так и не вернулся.

Полковник Морелл тут же поскакал обратно и, по дороге встретив Тайлера, спросил его, не видел ли он Пипа.

– Да, когда он отводил собаку в Литби-Холл. То же самое я сказал и мистеру Карсингтону – он тоже спрашивал меня о мальчике. Бьюсь об заклад, что этот негодник сбежал, сэр.

Решив, что Кеннинг сделал то, что ему приказано, полковник наконец успокоился, полагая, что ему удалось-таки спасти леди Шарлотту от бесчестья и от самой себя. Теперь ему оставалось только надеяться, что, воспользовавшись передышкой, Шарлотта поймет всю глупость своего решения и насчет мальчика, и насчет Карсингтона.

Однако спокойствие продлилось недолго – до конца вечера – когда Кеннинг вернулся домой.

– Очень сожалею, сэр, – начал он издалека. – Я обо всем договорился с миссис Тайлер, и она дала мальчику несколько поручений, чтобы в поместье его не хватились раньше времени. Сперва он отвел пса, но потом куда-то исчез. Я искал его везде, но оказалось, что он не покидал территорию Литби-Холла. Не знаю, что на него нашло: то ли он испугался, то ли тут что-то другое. Завтра я непременно еще раз попытаюсь провернуть это дело, сэр.

– Нет. – Полковник Морелл опустил голову и устало прикрыл глаза. – Слишком поздно…

После того как Карсингтон ушел, Шарлотта поднялась в комнату сына. Она уже пожелала ему спокойной ночи и поцеловала его перед сном, но ноги сами снова привели ее к нему.

Хотя свеча была потушена, лунный свет, струящийся из окна, достаточно ярко освещал его милое личико, и Шарлотта, наклонившись над ним, нежно погладила его лоб. Слезинка побежала у нее по щеке, и Шарлотта подумала, что хотя она целых десять лет плакала о своем сыне, наверное, все равно будет еще долго плакать о потерянных без него годах.