Анна Делайл - В твоей власти

Анни резко оборвала рассказ, увидев в зеркале побледневшее лицо Клементины.

– Прости, девочка. Я слишком разболталась. Не тревожься. Джейми не устоит перед твоим красивым личиком и полюбит тебя. Я это знаю. Ему просто не по душе делать то, что велят другие. Он любит решать все сам.

Анни отвернулась от девушки, чтобы взять разложенное на постели прекрасно отглаженное платье. А Клементина уставилась на себя в зеркало. Все складывалось куда хуже, чем она предполагала. Ее будущему мужу ненавистна мысль о браке с ней. Еще ужаснее то, что мысль о женитьбе на ней привела его в бешенство. Просто он не осмелился ослушаться короля. Как же произнесет она слова брачного обета, зная, что будущий супруг заранее, еще не узнав, презирает ее? Непрошеные слезы заволокли Клементине глаза. Она судорожно вытерла их, надеясь, что мистрис Керр этого не увидит: эта женщина явно была предана лэрду и, конечно, представить себе не могла чье-то нежелание стать его женой.

Клементина поднялась на ноги и кротко стояла, пока Анни надевала на нее через голову сначала скользящую атласную нижнюю юбку, а затем само свадебное платье. Если бы это событие было счастливым, Клементина была бы в восторге, что наряжена в такую красоту. Никогда не было у нее столь роскошной одежды. Но вместо радости она стояла отрешенно, безразлично позволяя ловким пальцам Анни застегнуть и зашнуровать корсаж, выпустить и расправить над локтями пышные рукава.

– Ты выглядишь красавицей, дитя, – восхищенно сказала Анни и отступила на шаг, любуясь своей работой. – Есть у тебя какие-нибудь драгоценности? Может, что-то на шею?

– Да. М-мои жемчуга. Я д-должна была сама о них вспомнить!

Клементина повернулась к резной деревянной шкатулочке. Этот простой ящичек и его скромное содержимое были бесконечно дороги ей, потому что когда-то принадлежали ее матери. Пальцы не повиновались Клементине, и, увидев ее неуклюжие попытки, Анни пришла девушке на помощь.

Клементина замерла на мгновение перед зеркалом. Глядя на свое отражение, она не узнавала себя – перед ней стояла изысканная и невозмутимая леди. Пышная юбка из темно-золотистого атласа, более широкая, чем доводилось носить Клементине раньше, колоколом расходилась вниз от тоненькой талии. Богато расшитый лиф плотно облегал высокую грудь… Дядя Генри настоял на том, чтобы Клементину снабдили внушительным количеством новых нарядов и дорогим подвенечным платьем. Клементина могла лишь догадываться, почему ее скупой родственник не желал выглядеть нищим в глазах будущей родни… Она чуть улыбнулась, представив, как раздосадовала дядю эта вынужденная трата.

О, если бы здесь была ее милая матушка… Если бы ей не пришлось быть в этот миг столь одинокой… Чувствуя, что слезы снова щиплют ей глаза и готовы побежать по щекам, Клементина поспешно отвела взгляд от зеркала. Она рассердилась на себя зато, что позволила унынию овладеть ею. Жалость к себе слишком легко подчиняла ее чувства.

Отрывистый стук вырвал Клементину из меланхолии. Она быстро взглянула на Анни, но та спокойно отворила двери, и на пороге возник Хью Камерон с небольшим букетиком цветов в руке. Восхищенный взгляд, которым кузен жениха окинул Клементину, позволил ей несколько успокоиться.

– Миледи, вы настоящая красавица.

Клементина благодарно улыбнулась в ответ и, прежде чем принять букетик, присела в неглубоком реверансе.

– Благодарю вас, сэр.

– Джейми – просто счастливец, хотя сомневаюсь, что он это осознает. Все собрались внизу в часовне. Вы готовы?

Клементина посмотрела на Анни.

– Д-думаю, да. В-вы тоже пойдете вниз, мистрис Керр?

– Да. Я никогда бы не пропустила свадьбу лэрда, миледи.

– Н-нет. Конечно, н-нет, – нервно заикаясь, откликнулась Клементина.

Волны страха побежали по ней, сводя спазмами желудок. Руки и ноги ослабели. Пытаясь сообразить, как же идти на подгибающихся ногах, Клементина молила Бога только о том, чтобы не упасть на пути в часовню, чтобы та оказалась не слишком далеко.

Решительно вздернув подбородок, она промолвила:

– Не будем медлить. Пойдемте.

Клементина, как во сне, плыла по узкому проходу часовни среди моря незнакомых лиц. Ей казалось, что все это происходит не с ней. Голова слегка кружилась, и, несмотря на множество ярких свечей, закрепленных каменных стенах, она едва различала лица толпившихся вокруг чужаков.

Затем глаза ее выхватили огромную фигуру в конце прохода и сосредоточились на ней. Это был очень красивый высокий мужчина в пледе Камеронов и белоснежной рубашке. Он стоял, держа прямо спину и высоко подняв голову, и не сводил с невесты сурового немигающего взгляда.