Мэгги Дэвис - Рыцарь и ведьма

Снаружи, в коридорах, толпились рыцари, которые, конечно, отдали бы ему честь, если бы могли прочитать его бумаги. Они были чисто выбриты и выглядели вполне респектабельно. Но, главное, говорили на французском языке, как все добрые норманны, и язык их музыкой звучал в его ушах. Вид сурового фитц Гэмлнна, к которому провели Асгарда, тоже пришелся ему по душе.

– Добро пожаловать в королевство Льва, сэр храмовник, – сказал ему верховный судья и наместник короля Уильяма и усадил Асгарда за стол, заставленный чернильницами и заваленный пергаментными свитками.

– Здесь, в городе Святого Эдвина [5], вы оказались в самом сердце шотландского просвещения, – добавил он с кривой улыбкой, наливая гостю чашу вина. – Зачем вам ехать дальше?

– Разумеется, чтобы еще больше почерпнуть этого просвещения.

Собеседник Асгарда разразился лающим смехом и подал гостю чашу.

Асгард цедил вино мелкими глотками. Вино было отменным – красное вино из восточной Франций, где люди знали в нем толк и умели его изготавливать. Асгард и его хозяин обсудили качество вина и сошлись на том, что если у человека нет возможности достать французское, испанское или даже итальянское вино, то самое лучшее, что он сможет сделать, – это пить эль. Известно ведь, что в Англии не растет приличный виноград, но даже шотландцы научились делать вполне приемлемый эль.

Верховный судья и наместник изъявил желание выпить за здравие и благополучие короля Генриха Второго, которому страшно докучали козни двух его старших сыновей – принцев Генри и Джеффри.

Несколько долгих минут собеседники молчали.

Было невозможно даже говорить о беспокойных отпрысках английского короля, дабы не вызвать подозрений в измене. Но теперь уже вся Англия и добрая часть Нормандии прекрасно сознавали, что со стороны старого короля было огромной ошибкой короновать молодого принца Генри как своего соправителя. Шаг этот был предпринят королем, дабы умиротворить тщеславного юношу, но получилось так, что это только подлило масла в огонь честолюбивых устремлений принца. Генри.

Принц скоро понял, что ему только на словах предстояло стать соправителем, на деле же ему не позволили управлять ни единой, даже самой малой частью Англии. Поэтому он в ярости отплыл во Францию, чтобы поднять мятеж против собственного отца. К нему присоединился и его младший брат принц Джеффри. И с тех пор сыновья вели войну против отца.

И у Асгарда, и у верховного судьи мысли текли в одном направлении, и потому они избегали смотреть друг, на друга. Будущее Англии внушало опасения, и все боялись, что пристрастие короля Генриха к своим непокорным сыновьям принесет скверные плоды, не говоря уже о зловредном вмешательстве королевы Элинор, выступившей на стороне своих отпрысков. Естественно, собеседники не говорили об этом. Особенно не следовало делать этого здесь, в Шотландии, где у каждой стены есть уши.

Верховный судья и наместник налил еще вина, но Асгард отказался от второй чаши, поскольку отдал цыганочке остатки своего хлеба, а на пустой желудок не следовало пить слишком много. К тому же Асгард не хотел больше медлить и поэтому сразу приступил к делу, ради которого предпринял поездку в город Святого Эдвина в качестве эмиссара короля Генриха Английского.

– Наш благословенный король Генрих Второй, – начал Асгард, – поддерживающий и почитающий своего друга короля шотландцев Уильяма Льва желает обсудить дело, привлекшее его августейшее внимание. А именно: к нему поступила жалоба от аббатисы женского монастыря Сен-Сюльпис, где все монахини – норманнки, который находится под личным покровительством короля Генриха. В монастыре этом была юная послушница, которую монахи ни из-за ее благочестия и доброго нрава почитали чуть ли не святой. И вот ее-то и похитил вассал графа Честера, некий Айво де Бриз.

Верховный судья положил локти на стол и поглядел на Асгарда.

Монастырь Сен-Сюльпис далеко от Англии. Где-то на берегах реки Риббл, верно?

Да, во владениях, принадлежащих графу Честеру, – ответил Асгард. – Но в этих пограничных землях редко бывает ясно, кому из королей – английскому Генриху или шотландскому Уильяму – нужно повиноваться.

Асгард подозревал, что фитц Гэмлину уже известно обо всем, что он только что сказал, поэтому добавил:

– Монахини монастыря Сен-Сюльпис платят ежегодную подать нашему благословенному королю Генриху.

Верховный судья поднял бровь:

– Но и нашему королю Уильяму тоже.