Сабрина Джеффрис - Опасный лорд

— Однажды днем, проходя мимо дома дяди, я услышал женский плач и мужской крик. Это был дядин голос.

Йен сжал кулаки.

— Я и раньше замечал синяки на теле тети, но она никогда не рассказывала об их происхождении, что-то выдумывала, если ее спрашивали об этом. Я остановился под дверью.

Он судорожно вздохнул.

— Не задумываясь о том, что мое вмешательство лишь распалит дядю, я ворвался в дом.

Йен долго молчал. Фелисити шепотом спросила:

— А он… Он?..

— Он ее бил. У нее уже был синяк под глазом и красные пятна на лице. Она забилась в угол, а он стоял над ней с занесенным кулаком… — Йен зарычал. — Она была вдвое меньше его, совсем крошка. А этот ублюдок орудовал кулаками!

Фелисити пришла в ужас, представив себе это зрелище и то, как болезненно воспринял его муж.

— О, Йен! — простонала она.

— Я обезумел и набросился на дядю. Мы подрались, но я без труда с ним справился, он был старше меня почти на двадцать лет. Я повалил его на пол и стал избивать, не помня себя от ярости.

Йен вздохнул.

— Тетя подошла и схватила меня за руку, опасаясь, как бы я его не убил. Но я оттолкнул ее с такой силой, что она… она… — Он снова замолчал. Потом расправил плечи и посмотрел на Фелисити. — Она упала и ударилась головой о камин. Врач сказал, что она умерла мгновенно.

— Господи, бедная женщина, — прошептала Фелисити. Но ее сердце болело не за бедную женщину, а за него, ее любимого мужа, который так долго хранил в душе эту тайну.

— Да, бедная моя тетя. Зажатая между мной и дядей, она не имела шансов на жизнь и счастье.

Он уткнулся лицом в ладони. Отчаянно желая его утешить, Фелисити положила руку ему на спину. Наступила тишина, нарушаемая лишь скрипом колес, стуком копыт и тяжелым дыханием Йена.

— Я понимаю, как ты страдаешь, любимый, но ты не виноват.

— Не виноват?! — Он вскинул голову. — Как это не виноват? Зачем я вошел в дом? Зачем полез в драку с дядей? Свои эмоции надо держать в узде!

— Тетя могла бы упасть на подушку. Но произошел несчастный случай. Ты не должен винить себя. К тому же ее мог убить дядя, если бы ты не вошел.

— Но не он убил, а я!

— Ты пытался ее защитить! Никто в здравом уме не обвинит тебя!

— Моя семья обвинила! Она похолодела.

— Твой дядя…

— Не дядя. Вернее, он до сих пор винил меня в ее смерти. Но придумал собственную версию происшедшего. Он не дурак. Понимал, что если обвинит меня в убийстве, я обвиню его в избиении жены. А он всячески это скрывал. Особенно от моего отца.

— Значит, отец так и не узнал правды?

— Послали за отцом; он пришел, когда я держал ее на руках, а дядя Эдгар уже пришел в себя и выложил отцу свою версию случившегося. Сказал отцу, что застал меня в тот момент, когда я соблазнял тетю Синтию, стал со мной драться, она попыталась нас остановить и упала.

— Подлец! — воскликнула Фелисити. Как он посмел очернить сына в глазах отца? Тем более что отец относился к сыну с неприязнью! — Что ж, по крайней мере твой чертов дядя последователен во лжи, мне он сказал примерно то же самое, — сухо добавила она. — Ни словом не обмолвился об избиении жены. Однако и не обвинил тебя в убийстве.

— По-моему, он всегда боялся, что если это сделает, я просто солгу и обвиню его. Мне скорее поверят: я 6W юноша, он взрослый человек; убитая была его женой. У меня была свидетельница избиений жены — мисс Гринуэй. Она не отказалась бы это подтвердить.

Теперь все ясно. Йен держал мисс Гринуэй при себе на тот случай, если она ему понадобится. А Фелисити предположила худшее. Неудивительно, что он разозлился.

— Дядя рассказал тебе, что я соблазнил и изнасиловал его жену, чтобы обезопасить себя. Такая версия соответствовала слухам, которые ходят обо мне, в ней я выгляжу негодяем-соблазнителем, а он — обманутым мужем. И даже в таком виде он обычно не рассказывает эту сказку, понимает, что если я дознаюсь, что он говорит женщинам, за которыми я ухаживаю, то я приму меры. Я бы так и сделал, если бы не удалось вовремя жениться и произвести наследника.

— Чего я не понимаю, так это почему твой отец написал такое завещание. Ведь ты рассказал ему, что случилось на самом деле?

— Рассказал. Но он предпочел мне не поверить.

— Поверил брату? Что же это за отец? — О, бедный любимый муж, какую пытку ему пришлось вынести — обвинение собственной семьи!

Йен пожал плечами.

— Отец и без того винил меня в смерти матери. Он считал меня опрометчивым и несдержанным, возможно, я и был таким. Он с легкостью поверил, что я соблазнил тетю. Ведь я ее обожал.