Касси Эдвардс: Обещание рая

— Почему ты молчишь, папа? — Иден нерешительно прикоснулась к его руке. — Что такого особенного в этом корабле, заставляющем тебя вести себя так странно?

Поколебавшись минуту-другую, Прэстон внимательно посмотрел ей в глаза.

— Дочка! — сказал он. — Этот проклятый корабль принадлежит пирату Джеку. Я узнал его по описанию тех, кто не раз преследовал его в открытом море.

— Папа, уверена, что ты ошибаешься, — засмеялась Иден. — Сколько лет не было слышно о появлении пиратов в этой части Атлантики, по крайней мере со дня последней трепки, устроенной пиратам в этой бухте в 1778 году.

— Если бы твои слова соответствовали истине, сколько еще капитанов и команд ограбленных кораблей остались бы в живых? — возразил ей Прэстон. — Я уверен, что не ошибаюсь, поэтому будь осторожна, девочка! Если к тебе подойдет хотя бы один незнакомец и не сможет дать вразумительного ответа на вопрос, зачем он здесь, а ты будешь одна — отбрось сомнения! Воспользуйся пистолетом, который я дал тебе для самозащиты.

— Но, папа! Ты преувеличиваешь опасность, — мягко перебила его Иден. — Я уверена, что ни один пират не осмелится бросить якорь в этой бухте или даже где-то рядом. Сигнальный огонь маяка для него так же смертелен, как и пушечный выстрел. Наш сигнал может привести патрульные суда, и тогда им не сдобровать.

— Иден, я требую, чтобы ты была осторожной. Допускаю, что многие пираты нашли свою смерть в наших водах, но никогда не думай, что они столь трусливы, чтобы не появиться здесь, если посчитают нужным сделать это, — сказал Прэстон, нахмурившись. — Пиратов можно обвинить во многих смертных грехах, но только не в трусости.

Вспомнив о том, что она собиралась сделать сегодня, как только отец заснет, Иден почувствовала, как ледяной панцирь сковывает ее сердце. Сможет ли она отправиться в Чарлстон как задумала? Или это небезопасно? Может быть, уже не один пират затаился в тени и приготовился похитить какую-нибудь невинную девушку? Или ее опасения всего лишь плод разыгравшейся фантазии?

Иден взяла подзорную трубу, поднесла к глазам и долго наблюдала за перемещениями корабля. Шторм почти утих, и судно было явственно видно. Она подумала, что отцу было бы гораздо спокойнее, если бы корабль убрался отсюда восвояси.

— Мой сигнальный луч все еще достигает этой чертовой посудины! — хмыкнул Прэстон. — Представляю, как каждый пират проклинает меня и наш маяк. Может быть, его заметит какое-нибудь патрульное судно, подойдет сюда и уберет этого сукиного сына из наших вод?

— А ты не боишься, что команде капитана Джека не понравится, что ты за ними наблюдаешь? — спросила Иден. Она опустила подзорную трубу, ощутив, что ее наполняет предчувствие беды. — Что, если они надумают вернуться, чтобы уб…? — она осеклась, не решаясь договорить слово «убить».

— Они скоро уйдут в море, — сказал Прэстон и потер красные от бессонницы глаза. — Они достаточно разумны, чтобы вовремя убраться отсюда, так как знают, что любой капитан прибрежной службы готов отдать свой годовой заработок, чтобы поймать и уничтожить их.

Ветер почти разогнал тучи, и на небе появилось яркое солнце, освещающее все вокруг своими золотистыми лучами. Прэстон потянулся и зевнул. Затем с трудом передвигаясь и молча проклиная свои слабые немеющие ноги, он взял спасительную трость и, прихрамывая, обошел маленькую комнату, гася одну за другой лампы.

— Думаю, опасность миновала, и теперь я могу вернуться в свою постель, — сказал он и направился к двери, за которой начиналась лестница, ведущая по спирали вниз. Он открыл дверь и, с трудом перешагнув через порог, медленно поставил ногу на верхнюю ступеньку. — Я заслужил толику хорошего сна и надеюсь, что сегодня мне приснится фреснельский объектив, о котором я так мечтаю. Слышал, что с его помощью лучи видны на расстоянии до двадцати четырех миль.

— Да, это было бы прекрасно, — согласилась Иден, спускаясь за ним по ступенькам и с болью наблюдая, как трудно ему даются эти шаги.

Путь между верхней и нижней площадкой на башне маяка был утомителен даже для нее. На лестнице раздавался звук их шагов и равномерный стук отцовской трости. Чувствовался неприятный запах плесени и керосина, к тому же из-за тесноты помещения жара была удушающая.

Когда, наконец, они достигли нижней площадки, Иден с облегчением вздохнула и с радостью шагнула в открытое пространство. Глубоко вдохнула посвежевший после дождя и впитавший в себя запах земли воздух. Наступившая после шторма тишина нарушалась лишь мягким бризом, напоенным ароматом цветов.