Марджори Фаррелл - Сладостное пробуждение

— Тогда я буду присматривать за ним, — сказала Клер.

— Хотел бы вам заметить, леди Уиттон, вы сами не слишком хорошо выглядите.

— Еще одна ночь без сна уже не сыграет большой роли, особенно сейчас, когда Джайлз в безопасности, — радостно улыбнулась Клер, провожая доктора и подставляя стул к кровати мужа.

Волосы Уиттона свалялись и стали грязными; явственно ощущался запах погреба, хотя слуга снял с него всю одежду и надел чистую ночную рубашку. Под глазами залегли темные круги, и, когда врач осматривал его, Клер показалось, что он очень похудел. Но, слава Богу, он дома, и ему ничего не грозит.

Она снова посмотрела на свои руки и стала поочередно сжимать и разжимать пальцы, пока ей не удалось до конца развести их.

Что о ней подумает Джайлз? Если раньше он не мог позволить себе видеть ту Клер, которая убила мужа, как же, Боже мой, Уиттон сможет терпеть ее, готовую убить снова, пусть даже для его собственного блага?

Леди Уиттон не шевелилась, слезы медленно потекли по ее щекам, унося с собой напряжение, скопившееся за эти долгие и ужасные дни. «Я могу плакать хоть целую неделю, — подумала Клер, — могу не просыхать от слез… Все равно мой муж будет заботиться о той девочке, которой я когда-то была, но не о женщине, которой я стала…»

Понемногу усталость сделала свое дело, и она погрузилась в сон.

Джайлз спал… Во сне он видел, как Боксер и Жаба тащат его по ступеням навстречу свету, в котором плавает лицо жены, застывшее и зловещее.

— Теперь он знает меня, — говорит она его мучителям. — Бросьте этого господина обратно в подземелье.

Он хотел что-то сказать, но с губ не сорвалось ни слова. «Никогда не кончится этот плен, — подумал Джайлз, — пока я не скажу Клер, что люблю ее такую, какая она есть…»

Он проснулся на рассвете, еще ночь властвовала над миром.

«В подвале совсем не такой свет», — подумал Джайлз. Постепенно он начал понимать, что лежит в роскошной и уютной кровати. В собственной постели… Повернув голову, увидел спящую женщину… Только свеча мерцала в ночи… Медленно, очень медленно, чтобы не допустить головокружения, Джайлз сел, а затем приподнялся.

Клер сидела все еще в том платье, которое он успел рассмотреть и запомнить, когда его вытаскивали из подвала. Но ведь делали это не для того, чтобы спасти и привезти домой… Он смутно помнил, как его втащили в карету, увидел застывшее белое лицо жены.

Но в этом лице нет ничего враждебного, оно полно страха и решимости. Каким-то чудом Клер отыскала его и спасла. Спасла! Леди спасла своего рыцаря!

Он вспомнил… Да… В руках она держала пистолет. Ее вид говорил, в этом не могло быть никаких сомнений, что она способна убить. Она была способна убить! Клер уже убила кое-кого, его храбрая жена… Чтобы спасти себя от неминуемой, а его от возможной смерти.

Джайлз положил голову на подушку, повернулся лицом к Клер и стал внимательно рассматривать все черточки, все линии фигуры его милой и такой смелой жены. Как он мог быть так слеп! Чего он боялся? Боялся признаться себе, что Клер Дайзерт тяжело обидела его и потом вступила в ужасный брак? Боялся, что она не сможет стать той Клер, которую любил? Как Джайлз мог любить женщину, обидевшую его, заставившую так страдать?

Но теперь Уиттон видел, что его Клер оказалась той, которая необходима ему в жизни. Обстоятельства и ее внутренние силы изменили ее. Но не до такой степени… Не до неузнаваемости… И, слава Богу, не настолько, чтобы это помешало изменить к лучшему их совместную семейную жизнь.

Дверь медленно отворилась, в комнату на цыпочках вошла Сабрина. Джайлз приветственно взмахнул ей рукой.

— Ты уже проснулся? — прошептала она, присаживаясь на край кровати, и положила свою руку на его. — Это были ужасные дни. Если бы я не любила Эндрю так сильно, я бы возненавидела его за все то, что случилось с тобой.

Джайлз покачал головой.

— Это не его вина, Брина. Просто я оказался слишком упрям… Ведь я так и не назвал им свое имя.

— Слава Богу, — ответила она, — думаю, твоя жизнь для них почти ничего не значила.

Последние слова прозвучали довольно громко. Клер вздрогнула и и открыла глаза. Когда она увидела проснувшегося Джайлза, ее лицо вспыхнуло, но затем снова погасло, когда вспомнила, что сделала.

— Джайлз, — спокойно произнесла она, — я рада твоему пробуждению…

Клер неловко поднялась.

— Я скажу Хенлею, чтобы он принес тебе немного ячменного отвара.

Джайлз сделал недовольную гримасу, а Сабрина пояснила: