Пегги Филдинг - Обретенный рай

– Роберт, хм, мистер Зумвальт, если вам так угодно, ждет вас в доме приходского священника, или как там его называют. Он отдыхает. – Капитан опять схватил ее за руку, довольно бесцеремонно проталкиваясь через толпу к двери, – Догадываюсь, что он несколько перетрусил из-за свадьбы. Во всяком случае, чувствует он себя не слишком хорошо, и, угадайте, на кого пал выбор встретить вас? – Он легонько дернул ее за руку. – И вот теперь я должен доставить невесту в церковь. – Он отпустил ее руку и гордо прошествовал вперед. – Ну-ка, миледи, давайте поторапливайтесь, мне еще надо сделать кое-какие дела до того, как мы отправимся в дорогу.

Капитан уже несколько раз исчезал из виду, когда Сара в своих новых открытых коричневых туфлях наконец догнала его. Спазм страха сжал ей горло под мокрым воротничком.

Она должна идти с этим человеком, может быть, единственным здесь, говорящим на ее языке. Какой-то самонадеянный хвастун, наверное, в армии поощрялось такое поведение. Она вспомнила, как вспыльчив Роберт. Он быстро поставит на место этого нахала. Ну почему, почему Роберт не пришел сам, а послал этого невежу?

На улице невысокий мужчина, видимо, родственник лодочника, только без цветочного ожерелья, побросал ее сумки, коробки и саквояжи в повозку, вспрыгнул на свадебный сундук прабабушки и хлестнул крошечного пони, доблестно потянувшего тяжелую поклажу.

– Сэр, это мои вещи! Куда вы собираетесь их везти? – Ей пришлось пробежать несколько шагов за повозкой, прежде чем капитан ответил.

– Мисс Коллинз! Я заранее нанял это каррамото. Возница отвезет ваши вещи прямо к церкви, чтобы они вам не мешали в дороге. Для вас – другой транспорт. – По его знаку подъехала вторая абсолютно такая же повозка, которую тянул абсолютно такой же пони и которой управлял абсолютно такой же маленький мужчина. – Успокойтесь.

– Хорошо. Но я никуда не поеду, пока вы не ответите на мои вопросы.

Капитан Нэш тяжело вздохнул.

– У меня полно дел, ну что ж, отойдем. Говорите, – он снял широкополую фетровую шляпу и стал обмахиваться ею, облокотившись на повозку, – спрашивайте, миледи.

Мысли вихрем проносились в голове Сары. Ей надо было спросить очень о многом. С чего начать? Она и сама была поражена своим вопросом.

– Что значит «мабухай»?

Белозубая улыбка осветила лицо Мархема Нэша.

– Прекрасно. Значение слова «мабухай» настолько жизненно важно для вас, что вы оторвали от выполнения служебных обязанностей офицера американской армии. – Он засмеялся, и она увидела, как деревянная повозка затряслась под напором его могучих плеч, обтянутых темно-синим шерстяным мундиром.

– Я думаю, что это своего рода приветствие! – Было жарко, и капитан лениво обмахивался шляпой. – Удовлетворены? Может быть, мы теперь двинемся в церковь?

Верхняя часть его лба под завитками густых черных волос была белой и резко выделялась на загорелом лице. «Он обычно носит шляпу», – подумала Сара и улыбнулась.

Когда она увидела эту белую полоску на его лбу, то почему-то решила, что он не такой уж солдафон, в нем появилось даже что-то человеческое.

«Интересно, тело у него такое же белое?» – подумала Сара, сама удивляясь своим мыслям.

– Я хотела бы спросить вас, почему именно вы пришли меня встречать, как вы узнали меня, и еще я бы хотела узнать, где Роберт и...

– Остановитесь! – Он нахлобучил шляпу и воздел руки к небу, пытаясь этим жестом отчаяния пресечь поток ее слов. – Ваш жених в церкви. Он уже абсолютно успокоился. Он попросил меня встретить и привезти стройную голубоглазую блондинку из Айовы, и это все, что я знал о вас. Вы были единственной блондинкой, во всяком случае, стройной! – Он поклонился. – Ваш экипаж ожидает вас, миледи. – Он взял ее за руку, чтобы помочь ей взобраться в повозку.

Его пальцы были теплыми, сильными, а ладони сухими. Сара устроилась на узком сиденье. Капитан что-то крикнул, и возница-филиппинец погнал маленькую лошадку. Сара видела повозку, везущую поклажу, в каких-нибудь двадцати ярдах впереди.

По булыжной мостовой громыхали повозки, вроде той, в которой ехала она, сновали пешеходы и велосипедисты.

Покачивание повозки не тяготило Сару. Длительное морское путешествие в конце концов приучило ее к качке. За то, чтобы в течение недель чувствовать себя на качающейся палубе корабля вполне комфортно, как на твердой земле, она заплатила всего несколькими днями морской болезни. И теперь она раскачивалась в такт своеобразному движению повозки с легкостью заправского матроса. С высоты своего насеста она могла видеть уличных разносчиков, нараспев предлагавших разнообразные товары, морских птиц, стремительно пикировавших на кучи мусора, громоздившиеся по берегу, пальмы на обеих сторонах улицы.