Катя Фокс - Меч короля

Эллен взяла два новых бурдюка, вылила остатки воды в котел у камина и вышла из дома. На грядке возилась ее младшая сестра Милдред, терпеливо собирая с капусты прожорливых гусениц.

– Оставь мне парочку, подкину Эдит в кровать! – сказала Эллен и подмигнула ей.

Милдред удивленно подняла голову и смущенно улыбнулась. Она была самой тихой и покорной из всех детей Леофрун. Эллен неохотно пошла по каменистой тропинке к широкому ручью, который извивался по лугу, начинавшемуся сразу за кузницей. Чтобы легче было наполнить бурдюки, она сняла обувь и, задрав платье до колен, вошла в прохладную, блестящую на солнце воду. Внезапно из воды что-то вынырнуло, обдав ее градом брызг.

– У меня нет времени, надо еще воды принести, – будто отвечая на предложение, бросила Эллен своему приятелю Симону прежде, чем тот успел что-то сказать.

– Да ладно тебе, давай сначала искупаемся. Сегодня ведь так жарко!

Эллен наполнила бурдюки и, повернувшись, пошла к берегу.

– Что-то мне не хочется, – огорченно соврала она и присела на угловатый серый камень.

На самом деле она завидовала Симону. Кроме работы в кузнице больше всего на свете она любила купаться вместе с ним, однако в этом году ей приходилось выдумывать одну отговорку за другой. Когда Симон опустил голову под воду, Эллен сложила руки на груди. Прошлым летом она еще могла купаться без рубашки, но пару месяцев назад все изменилось. Чувствуя, что ее лицо заливает краска стыда, она ощупала небольшие холмики грудей, которые с каждым днем все увеличивались. Соски были твердыми и уже становились чувствительными.

– Как глупо быть девчонкой, – буркнула она себе под нос. Было бы намного лучше, если бы она родилась мальчиком, как сказал сегодня Осмонд. Симон подплыл к берегу.

– А знаешь, чего мне сейчас хочется?

Эллен покачала головой.

– Нет, но ты же у нас – ходячий желудок, так что могу предположить, что ты хочешь есть.

Симон согласно закивал головой и, ухмыльнувшись, облизнул губы.

– Ежевика!

– А как же моя вода? – Эллен указала на бурдюки. – Мне еще и дрова собирать.

– Потом вместе соберем.

– Если я задержусь, мать меня опять побьет! А я не знаю, смогу ли сегодня еще раз сдержаться.

– Вдвоем мы быстро управимся. Она и не заметит, что мы сперва немного погуляли. – Капельки воды на его плечах блестели в лучах солнца. Симон отряхнулся, как собака, разбрасывая брызги во все стороны, и натянул свою поношенную серую рубашку. – У хижины возле леса растет отличная ежевика, огромная, черная и такаая сладкая! – Мальчик закатил глаза. – Ну давай пойдем!

– Ты что, с ума сошел? – Эллен покрутила пальцем у виска. – Старуха Якоба была ведьмой, и в ее хижине живут кобольды!

У Эллен даже мурашки побежали по телу.

– Вот чепуха какая! Кобольды в лесу живут, а не в домах, – заявил Симон. – Кроме того, я уже там был и никаких кобольдов не встретил, честно. – Он потешно склонил голову и искоса взглянул на Эллен. – И с каких это пор ты у нас стала такой трусихой?

– И ничего я не трусиха! – возмутилась Эллен.

Она не могла допустить, чтобы Симон подумал про нее такое, поэтому пошла за ним по лужайке, раскинувшейся между рекой и краем леса. Большую часть травы уже съели овцы, и только на холме, примыкавшем к лужайке с запада, оставалась трава, еще ими не тронутая. Там заросли доходили детям почти до груди. Повсюду росли колючие кусты чертополоха, царапавшие им ноги, и крапива, оставлявшая на коже красноту от ожогов. Эллен хотелось вернуться, но тогда Симон снова стал бы дразнить ее трусихой. Поднявшись на холм, она зажмурилась от солнца и взглянула на край леса. За несколькими березами пряталась скособоченная хижина, а слева от нее, совсем близко, паслась в тени коренастая лошадь с блестящей красноватой шерстью. Эллен пригнулась. – Симон инстинктивно последовал ее примеру.

– Эй, что такое? – удивленно прошептал он.

– А она что тут делает? – Эллен указала на лошадь. – Этот жеребец принадлежит сэру Майлзу!

Вскоре после назначения лорд-канцлером Томас Беккет получил от короля Генриха II во владение графство Айя, к которому относился и Орфорд. Сэр Майлз состоял на службе у Беккета, но вел себя так, словно Орфорд принадлежал ему. Каждый знал, как скрупулезно он подсчитывает денежки в своих карманах. Его приступов гнева боялась вся округа, и только Эдит и мать Эллен были от него в восторге, считая, что он выглядит изысканно и внушительно. Когда он заходил в кузницу, они начинали хихикать, и это несмотря на то что с Осмондом он обращался, как с падалью.