Гэлен Фоули - Дьявольский соблазн

Однако все ее усилия были напрасны.

Карстэрзу, утратившему чувство реальности, показалось, что все это происходит во сне и он вот-вот проснется. Граф медленно подошел к распростертому на полу мужчине и взглянул на него. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы узнать его: Квентин застрелил одного из членов палаты лордов.

— О Боже, Квинт! — ахнул Карстэрз. — Ты убил Стратмора.

— Стивен! — Продолжая кричать, виконтесса по-прежнему пыталась привести мужа в чувство, но он не шевелился.

Карстэрз наконец пришел в себя, и инстинкт самосохранения приказал ему действовать решительно, в то время как Квентин все еще находился в состоянии полной прострации.

— Я не хотел этого… — бормотал он. — Я и подумать не мог о том, что убью его…

— Успокойтесь, заклинаю вас! — оборвал его граф. — Я попробую уладить дело. Слушайте меня внимательно…

Охваченный паникой, Квентин тяжело дышал, однако слова приятеля в конце концов дошли до его сознания, и он послушно кивнул.

— Ступайте на лестничную клетку и никого не пускайте в коридор, — распорядился Карстэрз, стараясь говорить спокойно и отчетливо. Однако и ему было нелегко сохранять самообладание. — Никто не должен узнать, что здесь произошло. Вы все поняли, Квинт?

— Да.

— В таком случае выполняйте мои распоряжения.

Барон быстро направился к лестничной клетке. А Карстэрз, подойдя к леди Стратмор, присел рядом с ней на корточки и взял ее руку в свои ладони.

— Постарайтесь успокоиться, миледи, — проникновенным голосом проговорил он. — Мы уже послали за доктором, и он сейчас придет. — Это была откровенная ложь, однако граф не испытывал никаких угрызений совести, обманывая бедную женщину. — Вы правильно делаете, пытаясь остановить кровотечение. Не оставляйте своих усилий.

Его слова заставили леди Стратмор замолчать и одновременно вселили в нее надежду на то, что ее мужа спасут; несчастная Кейти Роуз не понимала, что граф нагло лжет ей.

Кивнув, она обернулась к дочери.

— Крошка моя, успокойся… — начала она, но Джинни перебила ее.

— Я займусь ей, миледи, а вы позаботьтесь о муже, — сказала она и бросилась к плачущей девочке.

Проводив Джинни злым взглядом, Карстэрз выпрямился и подошел к стоявшему в сторонке Стейнзу.

— Если у вас возникнут затруднения, не церемоньтесь с ними, — понизив голос, распорядился он.

Стейнз, не раздумывая, кивнул, и Карстэрз быстро спустился в зал ожидания. Когда он переступил порог, к нему сразу же обратились тревожные взгляды всех присутствующих: люди толпились у входа, с недоумением поглядывая на лестницу, ведущую на второй этаж.

— Прощу прощения, сэр, — громко, так, чтобы его все слышали, обратился граф к хозяину постоялого двора. — Я нечаянно наделал много шуму. Дело в том, что я чистил в номере свой пистолет, и он неожиданно выстрелил. Боюсь, что я напугал леди, снявшую соседнюю комнату. В качестве компенсации за беспокойство я хотел бы оплатить ее проживание в номере вашей гостиницы.

— О, как это любезно с вашей стороны! — воскликнул хозяин и с облегчением вздохнул: казалось, объяснения вполне удовлетворили его.

Граф бросил на конторку горсть монет.

— Еще раз прошу прощения за причиненное беспокойство, и налейте всем присутствующим пива за мой счет. — Он быстро покинул помещение.

Выйдя на свежий воздух, Карстэрз глубоко вздохнул. Главное — во что бы то ни стало выйти сухим из воды. Объяснения, которые он дал владельцу постоялого двора, были просто смехотворны и могли отвести подозрения от него и его приятелей не больше чем на час. А что потом? О, если бы можно было просто убежать с места преступления! Увы, их видело слишком много людей. Убийство члена палаты лордов, разумеется, не шутка — Стратмор слыл тихим человеком, однако его все уважали.

Во рту у Карстэрза пересохло, в висках гулко стучала кровь. Граф огляделся вокруг, как будто надеялся найти способ избежать ответственности за содеянное. Он знал, что не сможет утаить преступление, совершенное Квинтом: когда начнется расследование обстоятельств гибели Стратмора, его тоже будут допрашивать; при этом в ходе расследования может раскрыться его тайна, которую он тщательно скрывал от общества, не желая никого посвящать в свою личную жизнь. К тому же это было небезопасно: в Англии до сих пор действовали законы, по которым так называемых содомитов могли отправить на виселицу. Карстэрзу меньше всего хотелось, чтобы его опозорили и казнили за любовь к красивым мальчикам.